Тайна мадам Лефевр - [19]

В последние несколько часов срочность похищения мадам и необходимость придумать план побега помогли ему заглушить испытываемую к ней мощную физическую реакцию. Однако теперь, лежа в темноте в относительной безопасности и имея в голове четкий план, он никак не мог сдержать сокрушительного желания, сметающего все на своем пути.

Хотя они и придумали трюк со слугой, и Элоди Лефевр спала сейчас у его ног, до его слуха доносилось ее тихое дыхание, а ноздри щекотал аромат лаванды, делая невозможным воспринимать ее в ином качестве, кроме женщины. Женщины, ставшей для него еще более привлекательной благодаря своим выдающимся способностям. Женщины, которую он желает.

Уилл подавил стон. Несмотря на усталость, его мужское естество немедленно отреагировало. Хоть разум и требовал еще раз пересмотреть детали плана побега, тело вспоминало нежность кожи ее шеи и ощущение единства, возникшее, когда она взяла его за руку. Будь все проклято! Мрачная миссия по восстановлению доброго имени Макса обернулась вызовом, наполняющим Уилла нежелательным восторгом. Он предвкушал их совместное путешествие, во время которого, преодолевая возможные опасности, он будет понемногу раскрывать истинную натуру Элоди. При этом придется помнить о шатком балансе между растущим восхищением и необходимостью сохранять бдительность, в противном случае она одурачит его.

Не стоило, однако, забывать и о страсти. Уилл с радостью ожидал остановок на постоялых дворах, во время которых он будет ночевать в одной комнате с ней. Это сулит многочисленные восхитительные возможности соблазнения!

Вспомнив об оговоренных образах, Уилл чуть не рассмеялся вслух. Элоди не смогла бы придумать лучшего способа держать его любовные устремления в узде! Едва ли они сумеют оставаться незамеченными, если он будет открыто демонстрировать приязнь к собственному слуге! Следовательно, нужно как можно скорее снова переодеть ее в женское платье.

Глава 8

Пять дней спустя Элоди с кружкой эля в руках сидела в уголке прокуренного общего зала маленького постоялого двора к югу от Штутгарта. Уилл за столом в центре играл в карты с группой путешественников, сильно уступающих ему в мастерстве.

На нем был костюм джентльмена, единственной маскировкой служили перекрашенные волосы. Чтобы не привлекать внимания к своим поразительным глазам, приходилось все время держать их опущенными. Он вольготно развалился на стуле, вытянув длинные ноги и выставив перед собой карты. Галстук сбился набок.

Сторонний наблюдатель счел бы его всего лишь одним молодым человеком, пустившимся в авантюрное путешествие теперь, когда континент больше не сотрясали Наполеоновские войны. Он походил на младшего отпрыска добропорядочной семьи, аристократичного, но недостаточно влиятельного или богатого, чтобы таскать за собой свиту сопровождающих. Комфорт, судя по всему, был ему не важен, не говоря уж о его скромном слуге, поэтому он предпочел ехать верхом, а не тратиться на экипаж.

Таков был тщательно поддерживаемый ими образ. Элоди, уже научившаяся разбираться в ситуации, знала, что ленивая поза наигранна, на самом деле Уилл скрупулезно подмечает каждую деталь в людях и постоялом дворе в целом, оценивая потенциальные угрозы.

С самого начала одиссеи Элоди внимательно и настороженно приглядывалась к своему спутнику, так как именно от него зависела ее безопасность. Постепенно несколько успокоилась, убедившись, что Уилл всегда начеку и при этом удивительно мало спит. Он тщательно оценивал окружающую обстановку и людей, с которыми они общались. Элоди, сколько она помнила, всегда приходилось самой проявлять бдительность, чтобы защитить себя и людей, которых любит. Она признавала даже, по крайней мере перед самой собой, что его навыки маскировки, изобретательность и неуловимость ничуть не уступают ее собственным. Она начала верить, что Рэнсли сумеет доставить ее в Париж целой и невредимой. Не стоило забывать, однако, сколько усилий он тратит, преследуя исключительно собственные цели.

За последние несколько дней они выработали некоторое подобие распорядка. Днем скакали во весь опор, место для ночлега выбирали лишь после того, как совсем стемнеет. К тому времени Элоди испытывала такую усталость, что едва держалась в седле. На рассвете Уилл находил лошадей и покупал еду, которой хватило бы на весь день. Ели они прямо на обочине.

Элоди улыбнулась в темноте. Сама она сочла бы приемы пищи под открытым небом делом пугающим и опасным, но Рэнсли удавалось создать расслабленную атмосферу, почти как на пикнике. Она не могла не признать, что находит этого человека интригующим. Хотя сама почти все время молчала, довольствуясь его историями о многочисленных приключениях.

Он оказался превосходным рассказчиком, а его яркие описания заставляли переживать, как наяву. Она смеялась над его историями о коварных пулях и чудесных спасениях от мародеров на Пиренейском полуострове, комичных балетах в Брюсселе, на которых присутствовало множество незнакомцев. Сам того не сознавая, Уилл подпитывал ее изголодавшуюся душу описаниями Парижа, где он побывал до того, как Наполеон бежал с Эльбы и снова втянул Францию в войну.