Тайна Лоринг-Чейза - [12]

– Ох… кажется, я… я умираю…

– Э нет, приятель, так не годится…

Но тут, как будто в подтверждение своих слов, безымянный спаситель начал оседать на набережную. Сыщик успел подхватить его под мышки, но голова незнакомца качнулась назад и безжизненно запрокинулась под неестественным углом. Тогда Шриг бережно уложил его на доски и огляделся по сторонам.

– Эх, ему бы крепкого рому! – сокрушенно произнес он в пространство и, схватив свою искореженную шляпу, поспешил наполнить ее речной водой. Вернувшись, он встал на колени, смочил снятую с шеи косынку и принялся смывать кровь и грязь с лица и головы неизвестного.

Лицо оказалось молодым; если бы не восковая бледность, его можно было бы назвать красивым. Глаза лежащего закатились и блестели белками сквозь неплотно сомкнутые веки с длинными ресницами.

– Н-да-а, – протянул Шриг, – здесь нужен весьма крепкий, выдержанный ром…

Он вдруг запнулся и затаил дыхание: его цепкий взгляд случайно упал на кисть руки молодого человека и, сразу же перестав блуждать, застыл, словно рука эта обладала гипнотической силой. Мистер Шриг целых несколько минут не отрывал от нее округлившихся глаз, и губы его вновь вытянулись в трубочку. В конце концов он все-таки поднялся с колен и вытащил откуда-то из недр своего необъятнейшего пальто маленькую фляжку. Отвинтив пробку, наклонился и попытался влить в рот лежащего немного спирта, но никак не мог просунуть горлышко между крепко стиснутыми белыми зубами. За этим занятием он не сразу услышал тяжелые шаги, а когда обратил внимание и поднял голову, увидел идущего к нему долговязого, широкоплечего человека.

– А, это ты, Боб! – по имени окликнул его Шриг.

– Что тут такое, Джаспер? – осведомился костлявый Боб, подойдя вплотную. – Кого изловил на этот раз? Лопни мои глаза, ну и отделал же ты его! Хоть не убил, надеюсь?

– Прикуси-ка язык, Боб, и лучше помоги мне поднять этого несчастного.

– Он что – твой приятель?

– Да! Берись за ноги, только осторожно!

– Но, Джаспер, я спешу… Мне надо менять Джо, а я и так уже опоздал. Он там, верно, уже давно проклинает меня на чем свет стоит.

– Ты сию же минуту поможешь мне довести этого парня до ближайшего кэба!

– Судя по его виду, ему скорее пригодился бы катафалк. И где мы поймаем извозчика в такую рань?

– Не твое дело, Боб! Где-нибудь поймаем. Ну что, берешься, или мне уговаривать тебя при помощи палки? – И Шриг приподнял свою трость с набалдашничком.

– Похоже, он одной ногой уже в могиле, но если он твой друг, Джаспер…

– Сказано же тебе – друг! – свирепо рявкнул сыщик. – И кроме того… впрочем, хватит без толку трепать языком! А ну-ка, подымай! Полегче, полегче! И давай шагай, только не шибко торопись. Вот так, осторожненько, в ногу иди.

Глава V,

повествующая о заботах капрала Ричарда Роу из гостиницы «Пушкарь»

Две недели спустя капрал Ричард Роу сидел за конторкой в небольшой, чисто убранной гостиной. Лицо его выражало страдание. В который раз подняв блестящий крюк, заменявший ему левую руку, чтобы пригладить пышные бакенбарды, обрамлявшие добродушное открытое лицо, он с отвращением посмотрел на длинные колонки корявых цифр, которыми был испещрен лежавший перед ним бумажный лист. Капрал Ричард Роу собирался с духом перед тем, как подбить недельный денежный баланс гостиницы «Пушкарь». Сие занятие требовало колоссального умственного напряжения и, не говоря уже о расходе чернил и бумаги, отнимало пропасть времени и сил.

Итак, капрал уставился на зловредную цифирь, и в скорбном его взгляде смешались страх и безнадежность. Однако долг есть долг, и, тяжко вздохнув и расправив могучие плечи, Дик, словно с пикою наперевес, ринулся с пером в руке на неприятеля. Послышалось невнятное бормотание:

– Фартинг, два полпенни да четыре фартинга – будет фартинг, и два пенса переносим. Два пенса да десять пенсов да фартинг – будет фартинг, и шиллинг в уме. К девятнадцати шиллингам и одному фартингу прибавить шиллинг и шесть пенсов… э-э… один фунт, шесть пенсов и фартинг. Стоять вольно! – завершил бормотание радостный возглас, и героически полученная сумма была торжественно записана куда следует. Правда, при этом капрал посадил кляксу, но смахнул ее пальцем и со вздохом продолжил: – Восемь шиллингов, один фунт, шесть пенсов и фартинг прибавляем к тринадцати фунтам, трем шиллингам, пяти пенсам и трем фартингам. Это получится… сколько же получится?

Капрал Роу застонал, обмакнул перо в чернильницу и посадил другую кляксу.

– Ах, чтоб тебя!..

Промокнув ее мизинцем, он недовольно засопел и продолжал:

– Три фартинга и фартинг – это четыре фартинга – значит, пенни. Итого пенни да пять пенсов. А шесть пенсов плюс шесть пенсов – уже шиллинг. Три шиллинга плюс шиллинг – четыре шиллинга; еще четыре – будет восемь. Да еще шиллинг…

В приоткрытую дверь за спиной капрала вдруг просунулась коротко стриженная, перебинтованная голова.

– М-м… простите… не могу ли я чем-нибудь помочь вам, капрал Дик? – робко спросила голова.

Голос был тих, но все же Роу немедленно посадил новую кляксу. Вздохнув над нею, он покачал головой, вытер кляксу пальцем и, оглянувшись, задумчиво посмотрел на говорившего своими голубыми глазами.