Тайна Крикли-холла - [12]

Фонарь он прихватил с узкой горки, стоявшей у стены в холле, — там Гэйб оставил его, выходя из подвала, и взял с собой, когда они все вчетвером — он сам, Эва и обе их дочери, — направились к широкой деревянной лестнице, ведущей на галерею второго этажа.

— Тут и была только темнота, — настаивала на своем Лорен, выглядывая из-за отцовского плеча. — И ничего больше.

Гэйбу пришлось нагнуться, чтобы заглянуть в шкаф, расположившийся в нише, высотой около пяти футов и фута три в ширину.

— Конечно, но теперь-то у нас есть фонарь. И вот еще что, посмотри-ка. Доски задней стенки покрашены черной краской. Нечего и удивляться той темнотище, что напугала тебя.

Из открытого шкафа тянуло запахом пыли.

— Но я точно слышала, как кто-то плакал. Я подумала, это Келли.

Эва, заглянув в глубину шкафа, повернулась к Лорен.

— Келли все время была с нами внизу, — мягко сказала она, стараясь, чтобы Лорен поняла: никто не думает, что она лгунья и выдумщица, просто ошиблась, вот и все. — Ты не могла слышать ее плач.

— Знаю, я имею в виду, что это было похоже на нее. Просто плакал какой-то ребенок.

Гэйб опустился на колени и сунул голову в шкаф, отодвигая коробки и поднимая пыль.

— Это мог быть какой-нибудь зверек. Мышь, например.

— Да не мышь! Ну почему вы мне не верите?

Эва осторожно коснулась плеча дочери: Лорен в эти дни стала уж слишком вспыльчивой и раздражительной.

— Мы всею лишь говорим, что ты могла и ошибиться, — успокаивающе сказала она.

— Но я ведь еще и видела что-то! Оно проскочило мимо двери!

Гэйб продолжал изучать пространство внутри шкафа, отодвинув в сторону еще несколько коробок.

— Ну, прямо сейчас тут никого нет, — бросил он через плечо. — Наверное, сквозняк бродит по дому. Ветер, когда дует сквозь щели в стенах, может издавать очень странные звуки.

— Вовсе не ветер, — упиралась Лорен.

Эва и сама не поверила в сквозняки, ведь вокруг шкафа не чувствовалось ни малейшего движения воздуха. Она оглядела галерею, потом наклонилась через балюстраду и посмотрела в нижний холл.

Гэйб наконец выпрямился.

— Ничего там нет, Лорен. Наверное, все-таки тебе почудилось. Ну, это не страшно.

Лорен стремительно умчалась прочь, в свою новую спальню и с грохотом захлопнула за собой дверь. Супруги переглянулись, и Гэйб вскинул брови.

— Гормоны, — изрек он.

Эва не произнесла ни слова.

7 Первая ночь

— Гэйб…

— А?

— Гэйб, проснись!

Эва трясла его за плечо, зная, что муж был жутким засоней.

— Что?.. — Он пошевелился, открывая глаза; веки не желали подниматься.

Эва резко села в постели и откинулась назад, к резной деревянной спинке кровати. Дождь стучал снаружи в окна комнаты.

Эва снова схватила Гэйба за плечо, на этот раз куда более энергично.

— Гэйб, неужели ты его не слышишь?

Гэйб неохотно стряхнул с себя сон и поднял голову.

— Кого не слышу? — спросил он.

— Прислушайся.

И тут он услышал. Вой Честера доносился из кухни через холл.

Гэйб приподнялся на локте и быстро провел ладонью по лицу, отгоняя остатки сна. День был долгим и трудным, и без этого ночного происшествия он вполне мог бы обойтись.

— С ним все в порядке, — заверил он Эву. — Просто ему тяжело привыкать к новому дому.

Эва смотрела в темноту за дверью спальни. Они оставили дверь приоткрытой на тот случай, если девочки, проснувшись ночью, испугаются незнакомого места.

— Гэйб! — вдруг резко вскрикнула Эва. Что-то светлое мелькнуло в дверях, но было слишком темно, чтобы рассмотреть, что именно: ночь выдалась дождливой, сквозь окно не светили ни луна, ни звезды. — Там что-то есть, снаружи.

Гэйб почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки, а короткие волоски на шее встали дыбом. Он сел на кровати, уставился на дверной проем и судорожно вздохнул.

— Мамуля? Папочка?

Эва и Гэйб одновременно ощутили облегчение, когда осознали, что в их комнату входит Лорен. Дверь приоткрылась шире, а вой внизу стал еще более заунывным.

— Честер чем-то расстроен, — заявила Лорен с порога.

— С ним все в порядке, — поспешила сказать Эва. — Ему просто не нравится одиночество и незнакомая комната.

— Он скоро успокоится, — добавил Гэйб.

— Но он плачет, папочка. — В холодной темноте ночи Гэйб снова стал «папочкой».

Откинув тяжелое одеяло в сторону, он неохотно подчинился желанию дочки. Правда, и сам Гэйб опасался за дурную псину, проявившую вдруг излишнюю чувствительность. Днем ему самому пришлось выбегать под дождь за Честером, который наотрез отказывался покидать убежище под дубом и не обращал внимания на призывы и уговоры. Пришлось здоровенную дворняжку нести в дом на руках. Честер, очутившись внутри, забился в угол кухни рядом с дверью и дрожал всем телом, пока Лорен вытирала его старым полотенцем. Глаза собаки были так вытаращены, что, казалось, вот-вот вывалятся из орбит. Но постепенно, успокоенный непрерывными поглаживаниями Лорен, пес заснул беспокойным сном…

* * *

— Вернись в постель, Лорен, а я спущусь вниз и посмотрю, что там творится, — сказал Гэйб, направляясь к двери.

— А можно ему лечь спать в моей кровати? — умоляющим тоном спросила Лорен.

— Ну-у, детка… Он должен спать там, где положено спать собаке. Мы не можем позволить ему жить в спальнях.