Тайна Кира Великого - [25]

Без всякой надежды на удачу я бросил кости. Вышло немногим лучше: две «двойки» и «тройка».

— Вижу, что ты говорил правду, эллин,— посмотрев на результат, изрек царь персов и сделал знак.

Воин подал царю кости и чашку. Кир тряхнул ее один раз и своим броском — всего одной лишней «тройкой» — забрал мою жизнь.

— Твоя Судьба, эллин,— усмехнулся он.

— Твоя воля, царь,— ответил я, еще до его броска за­кончив прощание с жизнью.

Между тем в ущелье светлело и туман поднимался между мрачных стен все выше.

Кир посмотрел вверх, а потом, опустив взгляд, тихо спросил меня:

— Ты видел их тогда?

— Кого? — не понял я.

Кир прищурился и произнес еще тише:

— Женщин.

— Хвала богам, не удалось,— ответил я с облегчением. Было очень темно. Но могу поклясться, что ни на одну не наступил.

Кир отстранился. На его лице появилась хитрая улыбка.

— Если бы ты их увидел, тогда бы моя воля стала бы твоей Судьбой, это уж верно,— язвительно проговорил он.— И я бы сам не смог бы никуда отвернуться от своей воли. Вот и хорошо, что удалось избежать этой вашей заразы — Судьбы. А теперь,— тут улыбка исчезла,— слушай меня вни­мательно, чужеземец. Мне нужен на службу один эллин. Ловкий, пронырливый, любопытный и неглупый. Умею­щий говорить правду. Такой, как ты. Нет ли у тебя такого на примете?

— Найдется,— ответил я так, будто сами боги вложили мне слово в ycтa, ибо, только произнеся это слово, дога­дался, что спасен, и уж гораздо позже сумел испытать пол­новесную радость.

— Далеко? — испытывал меня Кир.

Помню, едва удержал себя, чтобы не вскочить на ноги и не подпрыгнуть если не до небес, то до самых горных вершин.

— Стоит тебе, царь, только позвать его, как он в тот же миг окажется перед тобой. Он мой тезка. Такой же Кратон, как и я.

— Беру на службу этого Кратона,— решил Кир.— И обещаю хорошо заплатить ему, если он не улизнет так же быстро, как и появится на мой зов.

Жизнь вновь разгоралась во мне: чувствовал, как весь начинаю пылать.

— Готов дать царю клятву стать ему верным слугой до конца жизни! — И я был уверен, что изрекаю истинную правду, глядя прямо в светлые, проницательные глаза по­велителя персов.

— Клятвы не нужно.— Небрежным жестом Кир как будто смахнул мою клятву с того места, где остались кости,— Довольно жертвы. Принеси жертву на этом кам­не. Очисти кровью это священное место от вашей кол­довской Судьбы.

Тут же привели овцу, и я принес очистительную жертву.

Так спас меня царь Кир. Так началась моя вторая жизнь.

Там же, в ущелье, под пологом тумана началась моя новая служба.

Войска царя Астиага уже восьмой день двигались на юг, в сторону Пасаргад, и никто не знал ясной цели этого похода. Во главе армии стоял тот самый Гарпаг.

Кир повелел мне проникнуть к Гарпагу и выяснить его намерения. Я пообещал Киру, что в случае, если мидяне меня поймают, признаюсь им вавилонским лазутчиком и выдержу все пытки, а про себя думал, что более надежного и ловкого лазутчика, чем Кратон, персидскому царю не найти во всей Азии. И к тому же мне не меньше, чем самому Киру, хотелось порасспросить Гарпага о тайнах и замыслах, как его собственных, так и его мидийского по­велителя.

На этом завершаю первую историю и начинаю вторую историю о том,

КАК ЦАРЬ КИР СПАС ЦАРЯ МИДИИ АСТИАГА ОТ УНИЖЕНИЯ И СМЕРТИ, А ЕГО СТРАНУ — ОТ ГУБИТЕЛЬНЫХ МЕЖДОУСОБИЦ

Царь Кир повелел мне отправляться в путь прямо из ущелья, расположенного в двадцати стадиях от Пасаргад. Мне дали одежду, пропитание на несколько дней пути и доброго коня.

— Тебе нужен верный проводник, знающий горы и кратчайшую дорогу. Выбирай любого.

И царь обвел рукой своих всадников, стоявших в ущелье с двух сторон от нас.

Казалось, и выбирать не надо — ткни пальцем наугад. Все крепки, статны, могучи. Каждый — с виду Аякс. Haступит день, когда таких отборных телохранителей станет у царя ровно десять тысяч. Теперь их именуют «бессмертными», поскольку в случае гибели любого из них на его место в строю до истечения дня должен встать новый воин. Ныне «бессмертные» ходят в золотых одеяниях, в ту пору, когда их насчитывалось всего три десятка, оде­вались они в темные грубые шкуры, вывернутые мехом внутрь.

Итак, все были хороши, но чересчур мрачны. Поэтому я попытался сделать верный выбор, полагаясь на чутье.

Я осмотрел один фланг, потом — другой и подумал, что рассержу царя своей разборчивостью. Все воины по­глядывали на меня безо всякой приязни.

Но вдруг я почувствовал на себе чей-то взгляд, при­стально меня изучавший, и с изумлением заметил ма­ленького всадника, словно таившегося поодаль, за мо­гучей конницей. Он следил за мной, как следят за врагом из леса.

Стоило сделать шаг в сторону, как он тоже сдвинулся, уже явно прячась за одним из могучих великанов. Такая игра мне понравилась — победить в ней было куда легче, чем в игре в кости с царем. Два обманных движения — и вот он на миг открылся весь моему взору.

Всадник оказался юн и на вид хрупок, а главное — не перс, а выходец из скифских степей. Маленький, со­всем юный скиф, одетый по-степному — весь в коже с головы до ног, от зимней шапки с длинными ушками до башмаков с кожаными тесемками. Скиф, укутавшийся в очень просторную кожаную накидку с оторочкой из короткого меха по верхнему и нижнему краям. Вместо застежки эта накидка имела спереди несколько прорезей, через которые были пропущены косичками длинные ко­жаные ремешки.