Тайна казачьего обоза - [150]

— Ой-ой-ой!

Девушка скривила смешную рожицу. Но послышавшийся из глубины звук заставил и её, и Петра насторожиться. Тонкие золотисто-лиловые лучи прорезали тёмно-зеленую пелену воды, заиграли жёлто-пунцовые блики. Раздался тягучий скучный звук, который можно слышать при игре на волынке, режущий унылым звучанием слух.

— Что это Петь? — прошептала Айна.

Петя протянул руку и, не донеся до поверхности, отдёрнул.

— Раскалённая!.. — растерянно произнёс он.

Лодка нырнула носом и покачнулась на волне.

Узкая трещина прошла прямо под лодкой. Мгновение спустя от неё отошли в стороны более мелкие ветвящиеся трещины, покрывшие всю поверхность застывшей реки. Резкий скрежет и скрип повисли в воздухе и затрепетали флагами неизвестных государств.

Айна и Петя завертелись на месте, всматриваясь в происходящее вокруг них. Раздался шипящий свист. Сквозь мелкие и крупные трещины наружу прорывались тонкие струи водяного пара. Они вспарывали застывшую корку. Вверх летели мелкие фрагменты, как карнавальные конфетти, загадочно мерцая и радостно переливаясь в солнечном свете.

Свист высокой интонации сменялся глухим, как кашель заядлого курильщика. Новые струи пара вылетали наружу из появляющихся новых щелей. Застывшая, но потрескавшаяся поверхность реки сдвинулась с места. Впереди, метрах в десяти образовалась большая полынья, покрытая мелкими кусками зелёных осколков застывшей воды. Из неё вверх хлынул широкий столб изумрудного света, украшенный по краям бегающими ало-серебристыми змейками. Они, то пропадали, ныряя внутрь столба, то выпрыгивали наружу, устремляясь в бесконечной погоне, преследуя идущего впереди.

Едва видимый сизо-изумрудный пар, с крайней лилово-матовой опушкой, окружил столб.

Такие же ядовитые испарения начали просачиваться наружу сквозь многочисленные щели и проломы. Резкий режущий свист резал слух. Он проникал внутрь головы и вызывал сильные головные боли, которые сопровождались спаренным аккомпанементом слуховых галлюцинаций и зрительных видений. Свист угнетал, давил снаружи и распирал изнутри. Тяжкое ощущение тошноты подкатывало к горлу. Руки и ноги ослабли. Дрожь в теле, конвульсии в суставах. Виски и затылок вот-вот расколются от неимоверного напряжения, и пульсирующая кровь вырвется наружу через пробитые трещины в черепе.

Зелёные расплывчатые круги перед глазами. Окраска кругов меняется в зависимости от силы звука.

Густой болотно-зелёный туман окружил лодку.

Айна посмотрела на свои руки и ноги. Маленькие бордово-зелёные капли катились по коже, оставляя тонкие извилистые следы. Борта лодки тоже украшали мелкие и крупные капли, объединяясь, они стекали по борту на дно. В ногах плескалась ядовито-зелёная жидкость, от которой исходил удушающий смрад.

Айна с ужасом посмотрела Петра. Он рассматривал ладони с диким взором, видя их окрашенными в неестественный мутно-зелёный цвет. Петя уловил взгляд девушки и пытливо посмотрел на неё. Она решительно покачала головой, дескать, ничего не понимаю.

Туман всё более и более сгущался и становился плотным, как кисель.

Воздухом, насыщенным мраморно-зелёной взвесью было всё труднее дышать. Из горла вырывались тяжёлые квакающие звуки и сиплый хрип.

— Ну, вот, Петя, ничего серьёзного не произошло, — услышал юноша нежный голос Айны. — Разбросали четыре камня. Остался пятый. Как думаешь, может, оставим его на память. Согласись, что может он принести, разлучённый с другими собратьями.

— Нет, дорогуша, — ответил Петя, — экспериментировать даже не буду. Решили навсегда избавиться от непосильной ноши, не следует менять решение на полпути.

Айна отвернулась, поджала губки.

— Ну, поступай, как знаешь. В самом деле, сказал «а», говори и «б».

Мотор натружено затарахтел, набирая обороты. Лодка, взрезая волну и оставляя за кормой пену, пошла против течения вверх по реке. Петя направил лодку по одному ему известному курсу. Крутя ручку газа, то прибавлял обороты, то снижал, тогда лодка практически останавливалась на месте, и он внимательно всматривался в поверхность реки. Будто что-то пытался рассмотреть. Не найдя искомого, снова пускал лодку в плаванье. Берега были вне зоны внимания, он усиленно искал что-то посреди реки, всматривался до рези в глазах. Останавливался не раз. И лодка без движения, колеблемая волной, начинала самостоятельно плыть, послушная течению. Петя сидел и смотрел в воду, сопровождая своё изучение сокрытых водой глубин полным молчанием.

Наконец, Айна не выдержала и задала вопрос. Долго ли ещё будет продолжаться этот непонятный карнавальный ход, хоть бы тогда развесил яркие флажки на реях (ах, жаль, воскликнула она, и рей у нас нет!). Петя молчаливо вынес этот агрессивный напор, чувствуя правоту девушки.

После очередной остановки, он улыбнулся.

— Нашёл, — сказал довольно он.

— Что же? — удивилась Айна, осматриваясь вокруг.

— Место.

— Для чего?

— Для кого, — поправил он.

— Для кого, — исправилась она.

— Для камня.

Прозрачный как стекло, камень покоился на ладони.

Солнечные лучи преломлялись в нём, образуя вокруг радужную ауру. Камень, прекрасный в безупречной чистоте, жил своей жизнью. Неподвижное внутреннее пространство незаметно для глаз перетекало из одной формы в другую, в местах пересечения испуская россыпь алых искр. В этот момент казалось, что он видоизменяется наружно. Сглаживаются грани, появляются идеальные округлости. Камень словно дышал. Глубоко и часто. Пульсировал. И тогда тонкое биение передавалось руке, и она начинала заметно подрагивать биению в такт.