Тайна каторжника - [4]

– Именно! Сначала я не был уверен в этом, но потом мое сомнение перешло в уверенность, когда я сравнил изготовленные им же настоящие четки с этой ниткой. Он мастер своего дела, и я легко увидел те особенности, которыми отличается его работа от работы других мастеров.

– Не знаете ли вы случайно, к какому сроку приговорен Каддль?

– Кажется, к пяти годам.

– А давно ли он уже сидит в тюрьме?

– Года два, может быть, несколькими месяцами больше, – ответил патер, задумчиво глядя на четки, – он изготовил эту нитку до отправки в тюрьму, или же он теперь на свободе. Последнее допускает два объяснения: либо его помиловали, либо он бежал из тюрьмы.

– Пожалуй, можно предположить, – заметил Ник Картер, – что он сидит еще в тюрьме и ему разрешили там же изготовлять подобные нитки.

– Если вы, быть может, желаете переговорить с начальником тюрьмы, то мой телефон в вашем распоряжении, – предупредительно сказал патер.

– Очень вам благодарен, – ответил Ник Картер, – воспользуюсь вашим разрешением, так как меня, откровенно говоря, весьма интересует, какое из наших трех предположений соответствует истине. Не можете ли вы мне еще сказать, за что именно Каддль попал в тюрьму?

– Кажется, за покушение на убийство. В Чикаго он напал на священника, который отлучил его от церкви и покушение его увенчалось бы успехом, если бы случайные прохожие не вмешались в дело и не задержали его. Он покушался на убийство священника главным образом потому, что вследствие отлучения он лишился заработка, так как после этого никто не стал покупать у него четок. Вот все, что я вам могу сказать по этому поводу.

– Я вам очень благодарен, эти сведения для меня вполне достаточны.

Ник Картер перешел в свободную комнату, где находился телефон и вызвал начальника тюрьмы Моммензин.

Спустя несколько минут он вернулся в рабочий кабинет, где сидел патер Бриен с Патси.

– Михаил Каддль еще находится в тюрьме Моммензин, – заявил Ник Картер, – и если он будет вести себя и впредь так примерно, как до сих пор, то его года через полтора выпустят на свободу.

– Вы не осведомлялись относительно того, разрешено ли ему изготовлять четки?

– Нет, об этом я не спрашивал, так как предпочитаю спросить лично. Я сегодня поеду в Филадельфию, чтобы поговорить с начальником тюрьмы, с надзирателями и с самим заключенным. Когда я вернусь завтра после обеда в Вашингтон, то, наверно, у меня будут интересные новости.

– Я был бы очень рад, если бы вы завтра тоже пожаловали ко мне, – ответил патер, – так как это таинственное дело интересует меня в такой же мере, как и вас, хотя бы уж из-за четок. Вы сами понимаете, что для нас было бы крайне неприятно, если бы отлученный от церкви изготовлял и продавал четки; они могут попасть в руки священников лишь через посредство третьих лиц. Я еще хотел сказать кое-что.

– Пожалуйста, говорите, – сказал Ник Картер, видя, что патер колеблется.

– Видите ли, я профан в том деле, в котором вы работаете столь безукоризненно, но мне кажется, чем больше я думаю об этом извещении, что за ним скрывается не одно, а даже несколько преступлений!

– Это весьма возможно, – согласился Ник Картер.

– Дело, видите ли вот в чем: по моему мнению, слова "Филипп в надежном месте" указывают на одно преступление, слово "принесу бриллианты и деньги" указывают на грабеж и вымогательство, а слова "доверяй мне или смерть обоим" равносильны угрозе, что и сама Зара сделается жертвой преступников, если еще не сделалась ей. Не находите ли вы, что мои выводы правильны?

– Совершенно верно! Я и сам уже пришел к такому выводу! – улыбнулся Ник Картер.

– Само имя "Зара" довольно своеобразно, – продолжал священник, – не женское ли это имя?

– Надо полагать, женское, тем более, что оканчивается на "а", хотя в Бельгии и Румынии есть и мужские имена на "а". Пока я буду в Филадельфии, Патси успеет разыскать в адресной книге всех жителей, носящих имя "Зара", будь они женщины или мужчины. Это будет нетрудно, имя редкое! По моему мнению, это скорей всего сокращение: я несколько раз уже слышал имя "Зараби", есть также испанское имя "Альказара". Но теперь я не стану больше утруждать вас, – сказал Ник Картер, взглянув на часы, – позвольте еще раз поблагодарить вас за ваши любезные сведения и извините, что я отнял у вас столько времени.

– Я был очень рад вашему посещению, – ответил патер, пожимая сыщику руку, – во-первых, я всегда рад видеть Патси, а во-вторых, весьма важно узнать, действительно ли отлученный от церкви в тюрьме делает четки и продает их – ведь это сущее безобразие.

– Завтра мы это узнаем, – ответил Ник Картер, – а теперь прощайте.

– Я не могу благословить вас на прощание, так как вы лютеранин, – закончил патер, – но тем не менее я буду просить Царицу Небесную помочь вам в ваших начинаниях, которые принесут пользу и нашей церкви.

Сыщики ушли и отправились в гостиницу Виллара обедать.

Глава IV В тюрьме Моммензин

В полночь Ник Картер выехал из Вашингтона, но только не в Нью-Йорк, как сначала предполагал, а в Филадельфию, и на другое утро в девять часов он уже сидел в приемной начальника тюрьмы Моммензин.

– Прежде чем вы вызовете заключенного, – сказал Ник Картер, который уже успел переговорить с начальником по существу дела, – я хотел бы задать вам еще несколько вопросов о нем.