Тайна Караидели - [13]

— А что же еще?

— Отпустите меня сейчас на то место…

— Сейчас, на ночь глядя, отпустить тебя одного? Ни за что!

— Ну ладно, могу взять с собою кого-нибудь… — проговорил Мидхат.

— Нет и нет. И не вздумай самовольничать.

— А как же во время войны мальчишки в разведку ходили? — не унимался Мидхат. — Тут же рядом…

— Пионер Мидхат, прекрати разговоры и отправляйся на пост! Понял? Это приказ.

— Понял, — недовольно проворчал Мидхат и поплелся на берег, где его ждал напарник по наряду Шакир (остальные ребята тоже распределились по двое и стояли в разных местах вокруг походного лагеря).

Шакир снова начал было извиняться за шишку, которую он невольно посадил Мидхату на лоб.

Но Мидхат только отмахнулся от него.

— Хороший ты человек, Шакир, а тратишь слова на какую-то ерунду. Да и вообще, если уж на то пошло, так мы с тобою попросту квиты. Ведь и я тебе когда-то фонарь поставил.

— А верно, я и забыл! — весело рассмеялся Шакир.

И друзья наперебой принялись вспоминать историю своего знакомства.

Было это еще в третьем классе.

Шакир спокойно шел из школы домой, когда его обогнала группа девочек, за которыми гнался разбушевавшийся Мидхат. Шакир подставил Мидхату ножку, и тот растянулся у входа в клуб. Вскочив, он набросился на Шакира, который учился в параллельном классе, с кулаками и подбил ему глаз. Об этом-то «фонаре» Мидхат и вспомнил теперь. Мало того. Он повалил Шакира на землю и уселся на него. Но в этот момент что-то пискнуло в кармане у Шакира. Мидхат позабыл про свой гнев, когда узнал, что это самодельная гармошка и что Шакир умеет делать разные игрушки. G этого дня мальчики стали друзьями. Мидхат не только сам не трогал Шакира, но даже вступался за него, когда кто-нибудь пытался напасть.

В отличие от Мидхата Шакир всегда готов был уступить товарищу лучшее место в кино или в палатке, старался всем помогать, даже если это было, как говорится, в ущерб ему самому.

Спросите, наверное, как же они могли подружиться и почему. Часто люди разных характеров очень нравятся друг другу.

Нравилось Мидхату прежде всего то, что Шакир готов был во всем пойти на уступки и даже выполнял все просьбы Мидхата, хотя тот высказывал их в форме приказания.

Вот и сейчас Мидхат сказал:

— Шакир, в наряде из двух человек кто-то должен быть старшим. Давай и мы выберем командира. Я — за меня. А ты за кого? Неужели за тебя?

— За тебя, — усмехнулся покладистый Шакир. — За себя голосовать как-то неудобно.

— Почему? Вот я же голосую.

— Так это ты.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Ничего.

— Ну и молчи. Значит, командир я. Вот и приказываю: спустись к воде и проверь, все ли там в порядке.

— А что там может быть не в порядке?

— Не спорить с командиром! Рядовой Шакир, выполняйте приказание! По возвращении — доложить!

— Есть! — откозырял Шакир и, легонько хлопнув Мидхата по шее, побежал к реке.

Оставшись один, Мидхат снова вспомнил о своем подозрении и мысленно ругал Фатиму за ее нерешительность.

Впрочем, долго размышлять Мидхату не пришлось.

Спустя всего несколько минут с того момента, как Шакир ушел вниз, Мидхат увидел его со всех ног мчащимся обратно.

— Что случилось? — строго спросил Мидхат, когда Шакир подбежал к нему; он готов был уже прочесть своему подчиненному нотацию за то, что он плохо выполняет его приказание.

Но то, что сказал Шакир, поразило его словно громом.

— Там… в палатке… старик…

Мидхат замер.

Сделав над собой усилие, взял себя в руки и проговорил:

— Шакир, я в курсе дела. Оставайся на посту, я сам сделаю все, что надо.

Шакир раскрыл рот от неожиданности.

— Вам ясно? — спросил Мидхат, довольный впечатлением, которое произвели его слова на Шакира.

— Ясно, — не без юмора сказал Шакир.

Мидхат повернулся через левое плечо и нарочито четким шагом направился к палатке Фатимы.

В первое мгновение он рассудил правильно: на этот раз надо во что бы то ни стало задержать старика, а так как ему, Мидхату, одному сделать это не удастся, необходимо разбудить Фатиму и ребят.

Но тут он вспомнил, что Фатима не хотела отпустить его, и какое-то непонятное чувство противоречия заставило его отказаться от этой мысли и свернуть к берегу.

Приняв такое решение, он припустился бегом, но тут же упрекнул себя в том, что позабыл об осторожности, и перешел на шаг, а затем неслышно, по-кошачьи крадучись, принялся искать таинственного старика.

Не так-то просто было сделать это в темноте, но помог Мидхату голубоватый огонек, который слабо светил из палатки.

Старик там…

Но стоит ли приближаться? В самом деле, если старик шпион, то у него наверняка есть какое-нибудь оружие, и поэтому вряд ли Мидхат сможет его задержать. Не страх, а благоразумие подсказало ему, что он все-таки должен, даже обязан поступить именно так, как думал вначале.

Подбежав к палатке Фатимы, он с удивлением увидел вожатую возле своей палатки. Фатима была одета по форме, из-под плаща виден был пионерский галстук и белая кофточка.

Мидхат не сразу сообразил, что она собралась проверять посты или просто-напросто не успела еще лечь спать. В том, что вожатая была, как говорится, в «полном боевом» виде, усмотрел он нечто необъяснимое и загадочное. «Наверное, и она что-то знает», — подумал Мидхат.