Тайна «каменного кольца» - [9]

Расцеловав дедушку, Таня опрометью кинулась в кухню. Дмитрий Николаевич обещал остаться ужинать, и Тане хотелось накормить его чем-нибудь вкусным.

Открыв шкаф, Таня ахнула. Кувшин, где она хранила молоко, был почти пуст.

— Вот те на! Что же мне теперь делать? Ты, противное существо!

Последние слова относились к Василию Никандрычу, который, жалобно мяукая, появился в кухне. У кота был напуганный, одичавший вид. Таня вспомнила, что не видела его целые сутки.

— Шляешься по крышам, вылакал хозяйское молоко! На что это похоже?

Кот не сводил глаз с кувшина и мяукал все сильней. Таня слила остатки в блюдечко. Кот жадно стал пить.

— Значит, не ты виноват? Неужели Машка кормила молоком Каро? И не сказала... Придется жарить яичницу!

Таня поспешно поставила сковородку на огонь.

Ужин вопреки опасениям Тани очень удался. Гости с аппетитом уничтожили салат, яичницу, компот. Дмитрий Николаевич с улыбкой хвалил юную хозяйку. Дедушка притворно хмурился, не забыл вспомнить насчет троек, но настроение у всех было прекрасное.

...Скоро в доме все стихло. Не спалось только Тане. Она сидела в своей комнате на подоконнике и обдумывала, как лучше устроить Яна и Каро. Ян, конечно, будет спать с Леней, а Каро придется сделать отдельную конуру.

И чего Ян привязался к этому сараю? Темно, неудобно. Клавдия Матвеевна, Машина мама, все время ворчит. Xpанит она там всякую рухлядь, и ей, видите ли, мешают! А сама по месяцу не заглядывает в сарай.

Таня сладко зевнула. Девочка легла и вскоре уснула так крепко, что не слышала ни скрипа отворяемой калитки, ни рекордного прыжка Никандрыча с крыши caрая в открытое окно мезонина.

...На рассвете за окном зафыркал «пикап». Отец Шурика, шофер Каратов, собрался в очерёдную поездку. Леня проснулся и вспомнил, что не купил складных удочек в Симферополе. А как они понадобятся на каникулах! Леня, как и отец Шурика, Василий Васильевич Каратов, был страстным рыболовом. Надо попросить Василия Васильевича привезти удочки. Все равно на рыбалку вместе будут ходить.

Леня наскоро оделся, сбежал вниз. У калитки он чуть не столкнулся с Яном. Мальчик с усталым видом входил во двор. Под глазами его легли синие тени, волосы влажно поблескивали то ли от ночной росы, то ли от купания.

«Где он был так рано?» — мелькнуло у Лени. Увидев Яна, водитель «пикапа» широко открыл глаза.

— Вот ты где, паренек? Еще не попал на теплоход?

— Разве вы знаете Яна? — невольно воскликнул Леня.

— Еще бы! Мой ночной пассажир. А другой где?

Каро не заставил себя ждать, отозвался из сарая звонким лаем.

— Значит, гостишь у дедушки, Захара Игнатьевича. Что ж ты не сказал о таком знакомстве? Я бы тебя вместе с корзиной на место доставил. Живу по соседству. Небось тяжело тащить было?

— Ничего, спасибо! — Ян, не сказав больше ни слова, прошел в сарай.

Водитель усмехнулся, переспросил Леню насчет удочек, пообещал купить.

Когда он уехал, Леня вернулся в мезонин «досыпать». Но уснуть ему не давали назойливые мысли.

Почему так странно вел себя Ян с Василием Васильевичем? И куда же, в самом деле, девалась корзина, которую они вместе грузили возле цирка на тачку?

Рассказывая дедушке о своем бегстве, о том, что какой-то шофер подвез его до курорта, Ян умолчал о корзине. Леня не обратил на это внимания. Но теперь решил обязательно узнать всю правду.

...Бежали дни. Жизнь в семье Кравцовых постепенно вошла в привычную колею. Ребята усиленно готовились к экзаменам. Захар Игнатьевич проверил знания Яна и выяснил, что они действительно невелики. Сомнительно, удастся ли с ним за лето освоить программу хотя бы первых классов. Об этом он откровенно сказал Яну.

Самолюбивый подросток нахмурился: не хотелось ему садиться осенью за парты с малышами.

— Многое зависит от тебя, Ян! — твердо сказал старый педагог. — Кончатся в школе экзамены, провожу сына, и тогда примемся за занятия. Дмитрий Николаевич тоже поможет. Но потрудиться тебе придется!

— Буду стараться, — коротко ответил Ян.

На этом и порешили. А пока Ян вместе с дядей Борей чуть ли не ежедневно гуляли по окрестностям. Борис Захарович, которому нравились энергия и пытливый ум подростка, много ему рассказывал о своих поездках, встречах, наблюдениях, знакомил с историей Крыма, с жизнью Советского Союза.

Тане с Машей приходилось, закончив уроки, браться за хозяйство. Это было явно несправедливо. И скоро в «честнопионерской» вынесли решение: всех членов семьи по очереди назначать дежурными кулинарами. Исключение сделали только для дедушки.

Лучше всех дежурил Ян. Он изобретал необычные меню, угощал сладкими польскими блюдами. Зато дядя Боря, кроме яичницы по-флотски, готовить ничего не умел.

— Ужас сколько яиц мужчины изводят, — заметила как-то все наблюдавшая Маша. — Я считала, вчера в этой корзине было тридцать, а сейчас пяток, не больше. Бьют они их, что ли? Как хочешь, тут что-то неладно!

Таня тоже недоумевала. Яйца, молоко, котлеты таяли не по дням — по часам. Случались удивительные вещи: молоко из кувшина исчезало, а наутро он снова оказывался полным. Яйца то пропадали, то снова появлялись. Не возвращались только котлеты.

Однажды, не выдержав такой таинственности, Таня рассказала обо всем Борису Захаровичу.