Тайна Испанского мыса - [62]

— Поместье? Я не знаю. Как я уже говорил, наши отношения не были... — Он замолчал, не найдя нужного слова.

— Я спрашиваю потому, — пояснил Эллери, вертя в руках пенсне, — что подумал, не мог ли он доверить вам на хранение какие-то важные бумаги? В конце концов, как вы выразились, отношения между клиентом и адвокатом в каком-то смысле священны.

— В каком-то смысле, — обронил судья.

— Важные документы? — повторил Пенфилд медленно. — Боюсь, я не совсем понимаю, мистер Квин. Вы имеете в виду долговые обязательства, биржевые бумаги и прочее такое?

Эллери ответил не сразу. Он подышал на линзы, потом в задумчивости протер их и водрузил пенсне себе на нос. Все это время Лукас Пенфилд с почтением наблюдал за его действиями. Потом Эллери как можно небрежнее спросил:

— Вы знакомы с миссис Лаурой Констебль?

— Констебль? Констебль... Не думаю, что я знаю эту даму.

— А с Джозефом А. Мунном? И миссис Мунн, бывшей Сесилией Болл, актрисой?

— О! — воскликнул Пенфилд. — Вы имеете в виду людей, которые гостят сейчас в доме Годфри? Полагаю, я слышал эти имена и прежде. Нет, не могу сказать, что имел удовольствие знать их лично, ха-ха!

— Марко не писал вам о них?

Пенфилд надул красные губки. Было ясно, что он теряется в догадках, насколько много известно Квину. Его ангельские глазки несколько раз прошлись по лицу Эллери, прежде чем он ответил:

— У меня ужасно плохая память, мистер Квин. Не могу так сразу вспомнить, писал он мне о них или нет.

— Хм. Кстати, вы не знаете, не увлекался ли Марко любительской фотографией? Сейчас это модно, и мне просто любопытно...

Адвокат моргнул, а Молей обернулся с хмурым выражением.

Но судья не спускал холодного, пристального взгляда с лица адвоката.

— О, вы так быстро меняете тему разговора, мистер Квин, — пробормотал наконец Пенфилд, криво улыбаясь. — Фотографией? Почему бы и нет? Я не знаю.

— Но он не оставлял вам никаких фотографий?

— Разумеется, нет, — поспешно ответил адвокат. — Разумеется, нет.

Эллери глянул на инспектора Молея:

— Мне кажется, инспектор, нет смысла и дальше терять время с мистером Пенфилдом. Он явно... э... не может ничем нам помочь. Очень мило с вашей стороны, что вы побеспокоили себя и приехали сюда, мистер Пенфилд.

— О, никакого беспокойства! — воскликнул адвокат. Добродушное настроение в мгновение ока вернулось к нему опять. Он вскочил со своего стула. — Что-нибудь еще, инспектор?

— Катитесь, — беспомощно буркнул тот.

В руке Пенфилда появились крохотные часики.

— Боже мой! Мне следует поторопиться, если я хочу поспеть на последний самолет из Гросли-Филд. Ну что ж, джентльмены, жаль, что не смог вам помочь. — Он пожал руку Эллери, поклонился судье, тактически игнорируя инспектора Молея, и направился к двери. — Был рад снова увидеться с вами, судья Маклин. Не сомневайтесь, я передам от вас поклон Кинси. И конечно же я буду рад сказать инспектору Квину, мистер Квин, что я видел... — Он продолжал слащаво улыбаться и кланяться даже тогда, когда дверь скрыла его ангельское личико.

— Этот человек, — мрачно заявил судья, все еще глядя на дверь, — сумел уболтать суд и помог избежать приговора по меньшей мере сотне профессиональных убийц. Он подкупал свидетелей и запугивал тех, кого не смог подкупить, преднамеренно уничтожал доказательства. Однажды ему удалось погубить карьеру молодого помощника окружного прокурора, подставив его в скандальной истории с пресловутой красоткой полусвета накануне судебного заседания об убийстве... И вы надеялись добиться от него какого-то толка!

Губы Молея беззвучно задвигались.

— Мой совет вам, инспектор, забудьте о его существовании. Для честного полицейского он слишком скользкий тип. И если Пенфилд каким-то образом связан с убийством Марко, можете быть уверены, вам никогда не обнаружить этой связи или не найти доказательств.

Инспектор Молей оставил свой кабинет, чтобы проверить, как выполняются его указания. А мистер Лукас Пенфилд, догадывался он об этом или нет, вернулся к себе в Нью-Йорк с тем, что на профессиональном жаргоне зовется «хвостом».

* * *

Возвращаясь на Испанский мыс, судья неожиданно обронил:

— Я не верю, Эллери. Этот тип слишком умен для этого.

— О чем ты говоришь? — спросил Квин, сосредоточенный на своем «дюзенберге».

Отъезд Пенфилда, казалось, каким-то образом повлиял на действия Молея и повлек за собой отсутствие каких-либо новостей. Все последующие отчеты не содержали ничего примечательного. Коронер, который производил вскрытие, не добавил ничего нового к своей первоначальной версии смерти Марко. Поступили донесения от береговой охраны и множество сообщений о «продвижении дела» от полицейских с разных участков побережья, но результат сводился к одному: украденной яхты Уоринга никто не видел, ни один человек, похожий по описаниям на диковинного капитана Кидда, не был замечен где-либо на берегу после ночи убийства, а тело Дэвида Каммера пока не выброшено на берег моря. Все это удручало, и двое друзей покинули Молея, в бессилии непрерывно дымящего трубкой.

— Я насчет того, что Пенфилд якобы обладает этими письмами, — пояснил судья.

— О, тебя это беспокоит?

— Он слишком хитер, чтобы прикасаться к таким вещам собственными прекрасными ручками, Эллери.