Тайна инженера Грейвса - [8]

- Тогда посиди спокойно, помолчи и дай мне подумать.

Они миновали Вестминстер, Актон и выбрались на автостраду, ведущую к лондонскому аэропорту, тому, что возле Стенсского водохранилища. Несмотря на сравнительно поздний час, движение на автостраде было оживленным, в одном потоке катились лимузины и малолитражки, грузовики разных типов и габаритов, сундукообразные такси и солидные даблдеккеры. Только здесь попадались больше не внутригородские красные, а аэропортовские и междугородные, окрашенные соответственно в серый и зеленый цвета. Смит сидел за рулем со спокойным лицом, разве что крупные морщины на лбу обозначились резче обычного. Можно было решить, что он и не думает ни о чем, а просто ведет себе машину по ночной дороге, приглядываясь к плавающим в темноте разноцветным сигнальным огням попутных автомобилей. Но Рене, хорошо знавший дядюшку Майкла, понимал, что это не так, а поэтому, как и было приказано, сидел смирно и не мешал ходу мыслей опытного детектива.

Собственно, они не были родственниками, Рене называл Майкла дядей по прочно укоренившейся детской привычке. В годы второй мировой войны Эдвард Хойл, отец Рене, и Майкл Смит, канадец и англичанин, в разных ситуациях и в разное время попали в немецкий плен. А вот бежали из лагеря они уже вместе, бок о бок сражались в рядах французского Сопротивления и встретили союзные войска в Париже. Там же, в Париже, Эдвард Хойл познакомился с Жаннет Бланшир и вступил с ней в законный брак. В этом не было ничего удивительного, Эдвард был канадцем французского происхождения родом из Квебека. После окончания войны пути и судьбы боевых друзей разошлись. Эдвард Хойл с молодой женой вернулся на родину, получил техническое образование и работал на заводе электронного оборудования, не очень преуспевая, но и не испытывая серьезных неудач и провалов. Его доброжелатели говорили, что он был небесталанным инженером, но человеком слишком честным и щепетильным для большой карьеры. А Майкл Смит пошел служить в лондонскую полицию, проявил изрядный сыскной талант, стал видным инспектором Скотленд-Ярда, раскрывшим немало сложных и ответственных дел, разъезжал по всему свету. Несколько раз навещал он и семейство Хойлов, а однажды гостил целую неделю. С той поры Рене и стал называть его дядей Майклом.

- Рене, - Смит не отрывал взгляда от дороги, но чтобы привлечь внимание журналиста, положил тяжелую ладонь ему на колено, - забудь о том, что я тебе сейчас скажу. Во всяком случае, никогда и никому не говори об этом, а то у меня могут быть крупные неприятности. Обещаешь?

- Вы меня обижаете, дядя Майкл.

- Пустое. Просто учитываю, что ты еще молод, несколько самонадеян, вот и страхуюсь. Ты не сердись.

- Постараюсь.

Они обменялись улыбками.

- Последнее время, Рене, я нередко выполняю особые и, прямо скажем, деликатные поручения: расследую махинации в сфере частного атомного бизнеса.

- Разве есть частный атомный бизнес? - удивился Хойл. - Я считал, что атомные исследования и производство развиваются в рамках государственных проблем.

- Само собой. Но к выполнению этих программ подключены частные фирмы с их капиталами, специалистами и производственными мощностями. Именно этот альянс "государство - частный капитал" и позволил сравнительно быстро развернуть в Штатах и других промышленных странах сеть коммерчески выгодных ядерных энергостанций. Для частных фирм речь шла о сверхприбылях, а какой бизнесмен устоит перед такой заманчивой приманкой? - Смит помолчал и уверенно закончил: - А где сверхприбыли, там махинации, аферы и авантюры.

Рене покосился на тяжелое, равнодушное лицо старого детектива и усомнился:

- Так ли? Насколько мне известно, ядерное производство хорошо организовано и четко контролируется.

Смит снисходительно взглянул на журналиста:

- Ты недооцениваешь силы денег, сынок. А в мире бизнеса все продается и покупается, дело только в цене. Деньги срывают покрывало с любых тайн, открывают любые замки и двери. Скажи вот мне, какое вещество ценится сейчас дороже всего? Только не роняй себя в моих глазах и не говори мне ничего о золоте. Килограмм современного боевого самолета, обыкновенной серийной машины, стоит значительно дороже килограмма чистого золота.

- Это я знаю, дядя Майкл. - Рене ненадолго задумался. - Какой-нибудь из рабочих изотопов урана?

- Да, обогащенный уран стоит недешево, и его запасы охраняются не менее бдительно, чем сейфы форта Нокс. И тем не менее, - старый детектив ухмыльнулся, - с одного из обогатительных заводов в Штатах вывезли несколько сот тонн обогащенного урана. Говорят, что это сделали израильтяне и что они тайно изготовляют атомные бомбы.

- И это мне известно, дядя Майкл, - терпеливо заметил Хойл. - Как-никак профессия обязывает.

Наверное, валлийцу не понравился этот тон. Он покосился на Рене и проворчал:

- Профессия! Сегодня журналисты говорят одно, завтра забывают об этом и утверждают противоположное, а самый смысл своих слов не всегда понимают. Вы рабы фактов, а ведь нет ничего глупее факта, важен не самый факт, а его толкование. А вот самое дорогое вещество, сынок, сейчас - это лунный грунт. Ученые мужи трясутся над каждой пылинкой, - в голосе Смита появились суровые нотки. - И все-таки какие-то ловкачи обзавелись образцами лунного грунта! Держу пари, что они сейчас рядом с бриллиантами и древними манускриптами красуются в частной коллекции какого-нибудь финансового воротилы. А то и в медальончике на юной шейке его возлюбленной.