Тайна императорской канцелярии - [28]

Расчёт мой строился на том, что на совершенно ровной местности должно было хоть что-то остаться от той самой дороги, которая (по моим предположениям) должна была некогда здесь проходить. И дорога просто обязана была здесь быть! Иначе непонятно, где именно проезжали французы, и где именно протыкали землю своими щупами Кочубей с Яковлевым. Но едва я выбрался из крапивной чащи, как увидел перед собой обширное болото, протянувшееся от берега реки на ширину не менее чем в триста метров. А сразу вслед за ним вздымался столь крутой холм, что въехать на него на обычной телеге даже не зимой, а летом, было совсем не простой задачей. Само же болото представляло собой жуткую мешанину из островерхих кочек, украшенных длинными лезвиями широколистной осоки.

Стало предельно очевидно, что никогда в жизни здесь не было никакой дороги. И наши предки, вопреки злым наветам были вовсе не такими глупышами. Раз они не построили дорогу в более удобных местах, то уж тут затевать подобное строительство они не стали. Впрочем, сдаваться я вовсе не собирался, хотя устал и вымотался изрядно. У меня возникла идея взобраться на тот высоченный холм и с его вершины осмотреть окрестности Цуриково ещё разочек.

– Возможно, – размышлял я, неуклюже прыгая с кочки на кочку, – сверху я увижу то, что сейчас скрыто от моего взора. Ведь нечто великое лучше видится издалека! А след от старой дороги это такая штука, которая просто так, в одночасье, не исчезает.

Холм, как казалось, был совсем недалеко, но на его вершину я поднялся только через полчаса, мокрый от пота и совершенно обессиленный. Проклиная все клады на свете, буквально на последнем издыхании вскарабкался на его обрывистый бруствер и рухнул на пожухлую траву. Перевёл дух, сбросил рюкзак с плеч и только после этого вновь поднялся на ноги. Но едва я встал, как моё и без того неважное настроение наоборот упало. Оказалось, что этот грандиозный холм местное население использовало в качестве деревенского кладбища. Насколько хватало глаз, моему взору были видны лишь непритязательные надгробья, заботливо обсаженные кустами сирени.

Вообще-то кладбища не являются для меня тем местом, где я могу долго находиться. Помимо моей воли надписи на памятниках, глаза с фотографий давно ушедших людей начинают буквально притягивать мой взгляд. Проходя по дорожкам любого захоронения, я непременно начинаю читать и повторять про себя все надписи. Странно, понимаю, но ничего с собой поделать не могу. И что бы вновь не поддаваться этому наваждению, я поскорее развернулся в обратную сторону. С преувеличенным вниманием принялся внимательнейшим образом изучать расстилавшуюся передо мной картину. Использовал для этого даже маленький театральный бинокль, который раскопал перед отъездом среди всякого старья.

Но сколько я не вглядывался в извивы Хмости, сколько не пытался отыскать на широкой речной долине что-то хотя бы приблизительно напоминающее дорожную насыпь или гать, всё было напрасно. Ни у самой реки, ни на прилегающей к ней территории не было ни малейшего намёка на то, что здесь некогда существовала какая-то транспортная магистраль. Скорее всего, и Яковлев тоже ничего подобного не нашёл. Вот именно поэтому они с Кочубеем покопались для проформы на каком-нибудь речном повороте и, сочинив пару оправдательных отписок, задвинули это безнадёжное дело в долгий ящик!

* * *

О своих неутешительных выводах после поездки я рассказал Михаилу, на следующий же день после возвращения. Рассказал о посещении окрестностей Александрии, об утомительных блужданиях вокруг Цуриково и в заключение выразил уверенное сомнение в успешном осуществлении нашей затеи. По этому поводу мы даже решили встретиться и обсудить это пропащее дело за кружкой пива. Рандеву назначили на нейтральной территории, дабы лишний раз не напрягать Наталью, люто ненавидящую подобные скороспелые пирушки.

– Так ты считаешь, – начал Воркунов, жадно отхлебнув пенного напитка из фирменной кружки одного уютного заведения, которое мы случайно отыскали недалеко от Никитской, – может быть вся эта история про «малую кассу» вообще высосана из пальца?

– На то, чтобы высосана, не похоже, – с сомнением покачал я головой. Всё же с самого начала уж больно высок был статус лиц в неё вовлечённых.

– Да, куда уж выше, – согласился Михаил, – сплошь князья, графья, да императоры! Вот только этот Семашко…, уж очень скользкая личность среди них затесалась. Причём заметь, именно он и был инициатором данной затеи. Все остальные его только поддерживали, что-то искали, продвигали его идеи… Но в основе всего этого стрёмного дела стоял именно он!

– А ему-то зачем врать? Что-то я логики не вижу.

– Ну, не знаю, может, насолить хотел российским начальникам за то, что в своё время ему не дали тот кладик вытащить!

– Вряд ли. Начать с того, что он был крайне болен и отчаянно нуждался в деньгах, получить которые надеялся за содействие в поисках. Ведь фактически он расстался с самым значимым своим сокровищем – с заветной картой.

– Интересно бы знать, – недоверчиво хмыкнул Михаил, – откуда он её сам взял? Ведь, если мне не изменяет память, в России он не был, а зарывавший монеты гренадер! Страшно разозлённый его отсутствием в условленном месте, он вряд ли поделился бы с ним своей тайной!