Тайна храма - [32]
Я думаю, что перед началом перехода в другую реальность надо покаяться, попросить прощение, как это предписано делать людям на смертном одре. Вероятно, это мысленное очищение вызывает определенное состояние организма, некий волновой процесс».
Проснувшись от шума на улице, Эмма с удивлением обнаружила себя одетой на диване, рядом с раскрытыми записями деда. На часах было 6:35 утра.
Много нового она узнала о старом Рунге, но еще больше возникло вопросов. Почему именно на нее свалилось это нелепое приключение, унесшее жизни людей, и подбирающееся к ней вплотную.
Сначала она злилась на деда, оставившего ей эту проклятую рукопись, затем на себя за свою болтливость, но, в конце концов, стала злиться на детектива Мартенса, бросившего ее в этом паршивом отеле и не появлявшегося больше суток, хотя обещал приехать на следующий день.
Надо было позвонить матери, она, возможно, узнала из газет, что в доме покойного Карла Рунге произошло убийство. И убийцы могли к ней наведаться. Эмма похолодела, только сейчас она ощутила всю ответственность за свои поступки.
Мартенс сказал, что звонить нельзя, но если это сделать быстро из другого, соседнего здания? На часах было почти семь утра. Женщина приоткрыла занавеску, плотно закрывающую окно, и осторожно оглядела узкую улицу. Напротив гостиницы находился маленький продуктовый магазин. Слева от него метрах в тридцати стояла телефонная будка, но рядом банкомат, а это значит, там была камера видеонаблюдения. Справа автобусная остановка и несколько ожидающих граждан, а за ней большие открытые ворота, около которых стояло на погрузку несколько автомобилей.
Эмма осторожно спустилась в холл гостиницы, который оказался безлюден. Подошла к стеклянным входным дверям, запертым на засов. Самым трудным оказалось обезвредить колокольчик, сопровождавший своей трелью открывание двери. Она подтащила стул и, ловко забравшись на него, обмотала носовым платком язычок колокольчика. Тяжелый засов открылся на удивление легко и бесшумно.
Перебежав улицу, женщина подошла к остановке автобуса. Пожилая пара сидела внутри остановки на скамеечке. Молодой крепкий африканец в потертом джинсовом костюме ловко щелкал по клавиатуре своего сотового телефона. Две девушки, на вид студентки, уткнулись в большую тетрадь, о чем-то тихо споря. Убедившись, что до нее нет никому никакого дела, Эмма незаметно вставила в телефон SIM-карту и батарейку. Стараясь быть спокойной, она набрала Нью-Йоркский номер матери.
— Алло! Мама!
— Эмма! Наконец ты позвонила! Я с ума схожу! Что происхо…
— Мама! У меня мало времени, объяснения оставим на потом. Со мной все в порядке.
Молодой негр лениво обернулся в ее сторону, и Эмме пришлось сделать несколько шагов от остановки.
— Не волнуйся, я тебе перезвоню, когда все уладится!
Эмма захлопнула свой телефон-раскладушку и огляделась. Она стояла у тех огромных ворот, где были припаркованы автомобили. Вокруг стояли тележки с пачками свежей напечатанной утренней газеты. Она сунула телефон в середину бумажной пачки и быстро отошла к остановке. Из прочитанных детективов, она знала, что плохие парни бросятся за запеленгованным сотовым телефоном и потеряют ее след.
Подошел автобус, и Эмма, стараясь не обращать на себя внимания, спокойным шагом направилась в гостиницу.
Испугав женщину, дверь перед ней раскрыл заспанный Лу.
— Хитро, мэм, указывая пальцем на колокольчик, — процедил хозяин отеля.
— Извините, так получилось, — растерялась Эмма.
— Мне показалось, вы звонили по телефону?
— Нет, то есть да! Но телефон я сунула в пачку газет, и сейчас он уедет куда-нибудь.
— Мэм, простите за откровенность, но это неумный поступок. Вас ищут. Телефон быстро найдут и приедут на то самое место, откуда вы позвонили, к типографии выпускающей местную газету. А здесь на три квартала только моя гостиница. Быстро собирайте ваши вещи, и мой сын Тони вывезет вас в безопасное место.
Эмма бросилась вверх по лестнице к своему номеру. Побросав свои немногочисленные вещи в сумку, она бегом спустилась и буквально столкнулась с молодым черноволосым парнем. Он взял ее сумку и молча вывел через черный ход. Во дворе стоял маленький потрепанный грузовичок.
Сев в машину женщина прошептала:
— Спасибо.
— Не стоит, мэм, — улыбнулся в ответ молодой человек, — не вы первая, и не вы, увы, последняя.
Эмма с удивлением наблюдала, как ловко Тони вел машину. Автомобиль нырял в переулки, едва протискиваясь по задним дворам ресторанчиков и магазинов. Судя по словам парня, она не первая, кто, сломя голову бежит из отеля, и маршрут эвакуации отработан до мелочей.
Минут через десять они въехали в большой заброшенный ангар.
— Вот и все, мэм, — с гордостью произнес Тони. — Доставил вас в лучшем виде. Вы сидите в машине, а я покурю на входе. Будем ждать вашего друга.
— Какого друга?
— Но это, мэм, вам виднее.
Молодой человек ушел, и Эмма осталась одна. «Что за друг? Наверное, это Мартенс. Какая же я дуреха, подвела людей, которые мне помогали. И сын хозяина рискует, но вида не подает. Но позвонить надо было. Правда, Мартенс, наверняка, придумал бы другой способ, как сообщить матери, что со мной все в порядке…».
В преддверии Курской битвы перед ВВС Красной Армии были поставлены задачи по завоеванию полного господства в воздухе, изгнанию люфтваффе с поля боя и оказанию эффективного содействия наземным войскам в разгроме врага. Итог ожесточенных двухмесячных боев, казалось бы, однозначно свидетельствовал: поставленные перед «сталинскими соколами» цели были достигнуты, небо над Огненной Дугой осталось за советской авиацией. Однако подлинная цена этой победы, соотношение реальных потерь противоборствующих сторон долгое время оставались за рамками официальных исследований.Как дорого обошлась нам победа? Какова роль люфтваффе в срыве попытки Красной Армии окружить орловскую и харьковскую группировки вермахта? Стало ли сражение над Курской дугой переломным моментом в ходе воздушного противостояния на советско-германском фронте? На эти и на многие другие вопросы вы найдете ответы на страницах этой книги.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.