Тайна Голубых Болот - [3]

— Не выдавайте, Хиггис, что он выходил, — попросила я.

Она ничего не ответила, но я знала, что она поняла меня.

— Пойдемте, мой любимый! Вы покинули ваш корабль и попали в окружение к французам. Если вы не будете внимательны и осторожны, то попадете еще во французскую тюрьму. Пойдемте, мой сладенький!

Командор пошаркал послушно за ней, полностью нас проигнорировав.

Изучающий взгляд странного гостя остановился теперь на мне. В смущении я подошла к письменному столу, на котором все еще стоял мой чемоданчик. Какой-то острый предмет кольнул мою ступню через тонкую подошву туфли. Я раздраженно взглянула на пол, но галантный офицер уже нагнулся за садовым ножом.

— Он мог быть опасен — это вы, надеюсь, понимаете?

— Так же опасен, как вы или я в его положении.

Пришелец изучающе смотрел на меня, нахмурив лоб. У него были удивительные глаза. Я сначала подумала, что они темные, но сейчас разглядела, что на самом деле они зеленого цвета, а темными казались лишь из-за того, что глубоко сидели в глазницах. Его глаза напоминали мне чьи-то, но я не могла вспомнить чьи.

Хотя я и не доверяла непрошеному гостю, в нем было что-то притягательное.

— Вы для меня загадка, — сказал он. — Вы служите здесь? По виду этого не скажешь.

С некоторой неприязнью я наблюдала, как он, сняв свой головной убор, вел себя так, словно нанес мне визит вежливости. Мне было ясно, что я должна бы предложить ему уйти, но как это сделать? И если он не последует моему предложению?

— До сегодняшнего дня, ровно до трех пополудни, я была здесь в качестве заключенной, — объяснила я, испытывая неловкость. — Моя фамилия Рой.

— Рой, а как дальше?

Он пододвинул тяжелый стул поближе ко мне и предложил присесть. И сам устроился поудобнее, далеко вытянув ноги в сапогах.

Я прислушивалась к его словам с понятной опаской, но так как у меня уже давно не было возможности побеседовать с джентльменом, то я не решилась лишит себя такого удовольствия.

— Меня зовут Ливия Рой, — начала я медленно. — Я служила экономкой у одной молодой французской эмигрантки. Ее звали Габриэлла Брендон, и она была супругой некоего британского офицера. Однажды миссис Брендон сломала ногу и поэтому большую часть времени проводила в кресле-каталке. В один из дней я вышла из комнаты, чтобы выполнить ее поручение. В мое отсутствие тяжелое кресло опрокинулось, и миссис Брендон, упав, ударилась головой. Она скончалась в результате травмы.

Он взял графин и налил себе лучшего портвейна директора заведения. К моему удивлению, сам пить не стал, а пододвинул бокал мне. Я сначала отказалась, но он был не из тех людей, кому можно легко отказать. Очень осторожно — в последние десять месяцев я была лишена такого удовольствия — я поднесла бокал к губам. Он, не отрываясь, смотрел на меня, пока я маленькими глотками пила густую, сладкую, золотисто-коричневую жидкость. Его нескрываемый интерес ко мне вызывал странное ощущение, учитывая непродолжительность нашего знакомства.

— Позвольте спросить, сэр, почему я вызываю у вас такой интерес?

Он отрицательно покачал головой:

— Позже. Продолжайте.

Это было нелепо. Я должна была бы видеть в нем взломщика, но его самонадеянное поведение делало меня на редкость податливой.

— Меня заподозрили в том, что я, по неведомым мне причинам, с умыслом опрокинула кресло-каталку. А мое происхождение лишь подтвердило эту теорию.

— Ваше происхождение? Вы что, из семьи потомст­венных убийц?

— Нет, я дочь адвоката, умершего в долговой тюрьме. Моя мать одна вырастила меня. Она работала после смерти отца швеей.

— Что-то я никак не возьму в толк, почему же заподозрили вас?

Мало-помалу разговор становился неприятен. Не лучше ли мне уйти? Я в раздумье оглянулась. Но ведь и другие будут меня расспрашивать о том же. Я не стыдилась своего прошлого.

— Ну, так что, мисс Рой?

Я подняла голову, открыто взглянула ему в глаза и спокойно сказала:

— Миссис Брендон была моей хозяйкой. Я не могу себе представить никакого разумного мотива для того, чтобы желать ей смерти.

— А в чем, кроме того что ваш отец выбрал себе такое место смерти, вас еще обвинили?

Его вопрос о тех призрачных днях всколыхнул во мне волну воспоминаний. В обычной ситуации я бы не рассказала первому встречному ничего, но его вопросы как бы оживили все предъявленные мне обвинения.

— Моим обвинителем была младшая сестра миссис Брендон — мисс Эмилия де Саль. Во время болезни сестры она заботилась о детях миссис Брендон. В то время мисс де Саль утверждала, что я соблазнила мужа миссис Брендон в надежде выйти за него замуж.

— И это было действительно так?

— Конечно же, нет. Я никогда не видела мужа моей хозяйки.

— А на каком основании Эмилия выдвинула такое обвинение?

Я пожала плечами:

— Было найдено письмо миссис Брендон к сестре, в котором она выражала такое подозрение. Якобы я позарилась на богатство мистера Николаса Брендона. В письме говорилось также, что я надеюсь на несчастный случай с миссис Брендон.

— А что вы знаете об этом Николасе Брендоне?

— Я клянусь вам, что я его совершенно не знаю. Миссис Брендон никогда не говорила о своем муже. Но, кажется, он честный человек. Благодаря ему я вновь обрела свободу. Он был в отъезде и только сейчас вернулся в Англию. Как мне рассказали, он заявил, что письмо написано не его женой. А так как он герой, известный всей Англии, то ему сразу же поверили. — У меня нервно дернулись руки, и я пролила несколько капель портвейна. — Да, и теперь я свободна. Директор сказал мне, что возможно, найдет для меня работу у судьи Сандерленда.