Тайна Голубых Болот - [11]

— Ты знаешь, когда женщина взрослеет, она согласна изменять свою внешность с помощью любой чепухи, лишь бы выглядеть привлекательно, — пояснила я дружелюбно. — Не кажется ли тебе, что лучше будет, если я отнесу вещи в свою комнату, прежде чем мы продолжим нашу беседу?

Не говоря ни слова, Роза развернулась на ступеньке и стала подниматься по лестнице.

— Да, Роза, ты очень хорошая и старательная хозяйка, — проговорила я, стараясь не отставать от нее. — А что, в доме нет прислуги? И как ты одна справляешься со всеми делами?

Она неопределенно пожала плечами, но ее круглые, толстые щеки засияли гордо и счастливо.

— Да, я действительно стараюсь быть гостеприимной хозяйкой. Лучшей, чем моя мама, в любом случае. И лучшей, чем тетушка Эмилия. Она устраивает много шума, но она достаточно коварна. И пытает острыми иглами.

— Что?!

— Словами. Она не говорит прямо, что думает, но пытает и мучает так долго, пока не захочется плакать. Но со мной это не пройдет. Никогда!

— Роза, давай заключим договор, — предложила я. — Мы не будем иметь друг от друга никаких секретов, хорошо? Никаких камней за пазухой. Согласна?

Она остановилась. Мне показалось, что она хочет обернуться и согласиться со мной, но она молча указала рукой влево на узкую неприметную лестницу, ведущую на верхние этажи. Сквозь высокое окно проникал неяркий голубоватый свет.

Мое предложение повисло в воздухе.

— Прислуги у нас в доме нет, — объяснила мне Роза в обычной своей манере. — Мне кажется, вам следует взять в свои руки руководство хозяйством. Еду готовит один мужчина. Француз. — Она округлила глаза. — Ну, у него и темперамент! Вчера бедный Шиллер потребовал у него овсяную кашу по-шотланд­ски, так господин Тиссо швырнул в него горшок с фасолью и гусиным жиром.

Я засмеялась и порадовалась, что после непродол­жительного периода какого-то злорадного раздражения Роза впала в по-детски радостное настроение.

Как я поняла, предназначенная для меня комната находилась на самом верхнем этаже, где должны были находиться другие хозяйственные помещения и комнаты прислуги. Но я не была этим уязвлена, потому что, как я представляла, маленькая комната со скошенными стенами и застекленным люком на крыше должна была понравиться мне. Вид неба давал бы ощущение свободы.

Мы шли по узкому коридору, проходя мимо многочисленных комнат с открытыми дверями.

Роза объяснила мне, что повар и его племянник, который помогает ему на кухне, живут в своем доме, расположенном вверх по течению реки, а три горничные живут в домике для прислуги.

— Запах кипарисовых болот бьет им прямо в окна, — сказала она не без примеси яда в голосе.

Было очевидно, что отношения между горничными и молодой хозяйкой оставляют желать лучшего. При этом наверняка найти прислугу для этого дома с привидениями было делом далеко не легким. Я узнала также, что садовника, например, неожиданно разбил паралич, а спустя некоторое время он вообще бесследно исчез.

— Совершенно неожиданно, — повторила Роза со значением и с любопытством взглянула мне в лицо.

Но я никак не отреагировала на ее слова, не желая каким-либо образом поддерживать буйную фантазию.

Мое равнодушие вновь, разозлило ребенка. Вместо того чтобы показать мне комнаты, Роза повела меня в южную часть дома, где находились не используемые в хозяйстве каморки, крохотные, словно монашьи кельи. Судя по внешнему виду, их построили, перекрыв многочисленными перегородками низкое помещение, где в былые времена проживал обслуживающий персонал. Сквозь зарешеченное окно были видны болото с кипарисами, которое начиналось сразу за низеньким каменным забором, маленький садик и одноэтажный домик прислуги, с крытой красной черепицей крышей.

— Странное место для дома прислуги! — вырвалось у меня. — Обычное место — у входа в главное здание.

— Раньше здесь был парадный вход в здание, — пояснила Роза. — Но люди тут долго не жили, и постепенно все заросло, даже центральная аллея про­пала. А сейчас все пользуются входом с обратной стороны и поэтому подплывают на лодках. — Она пожала плечами. — Проходите! Мне показалось, что вы найдете применение этим камерам, и эти клетушки вам понравятся.

— Что ты хочешь этим сказать, Роза? Разве здесь были раньше камеры?

— А вы этого не знали? Пен считает, что вы будете с удовольствием спать на этом этаже. Он говорит, что вы привыкли к жизни в камере. Ну да, он думает, что в такой клетушке вы будете чувствовать себя привычнее.

Никогда еще я не была в такой ярости, но мне не хотелось доставлять ей удовольствие видеть, что ее ядовитая стрела попала точно в цель.

— Прежде чем я вынесу окончательное решение относительно моей комнаты, я хотела бы их все осмотреть, — произнесла я холодно.

Несколько смущенно и пристыженно она провела меня на другую половину дома и показала угловую комнату, дверь которой также была распахнута настежь. Так как я приготовилась к худшему, то побеленная комнатка, по-монашески скромная, пришлась мне по душе. Оба окна, слава Богу, были без решеток, у стены стоял огромный старинный, инкрустированный бронзой шкаф, в котором мой скромный гардероб выглядел бы просто нищенским. Я была также рада тому, что камеры будут находиться вдали от меня. При нынешнем состоянии моих нервов по ночам мне бы слышались стоны мучившихся в них душ.