Тайна голландской туфли - [18]

— Что там, Томас? — спросил инспектор.

— Никто не выходил из госпиталя, начиная с 10.15, кроме посетителя доктора Дженни. Кобб сказал нам об этом Свенсоне. У нас есть список людей, входивших в здание в это время, мы проверили: они все здесь. Мы никого не выпустили, все собрались и ждут.

— Превосходно, Томас, превосходно! — Инспектор лучился восторгом. — Ну вот, Эллери, везунчик! Убийца находится в этом здании. Удача сопутствует тебе. Ему не уйти!

— Возможно, он и не желает уйти, — сухо отвечал Эллери. — Я бы не стал торжествовать раньше времени... Послушай, отец...

— Что? — Инспектор скис.

Дженни со странным любопытством посмотрел на него.

— У меня навязчивая идея, — мечтательно произнес Эллери. — Давай предположим... — он улыбнулся хирургу, — я надеюсь, во благо доктора Дженни, что воплотивший этот план хитрец — вовсе не доктор Дженни, но некто весьма опытный и хитроумный... самозванец.

— Вот теперь вы, наконец, говорите дело, — заметил Дженни злобно.

— И давайте пойдем еще дальше в нашем предположении, — раскачиваясь на каблуках и глядя в потолок, продолжил Эллери. — Предположим, что преступник после осуществления своего плана избавился от кровавых, фигурально выражаясь, одежд и спрятал их где-то... Теперь нам известно, что он не покидал здания. Обыскав помещение...

— Риттер! — рявкнул инспектор. — Ты слышал, что сказал мистер Квин? Бери Джонсона и Хессе, и начинайте обыск!

— И я искренне надеюсь, что вы найдете эту одежду, Риттер, слышите?! Хотя бы во имя успокоения доктора Дженни! — добавил Эллери.

Глава 9 СОУЧАСТИЕ

— И вновь приступим, — произнес Эллери, склонясь к доктору Дженни после того, как за тремя детективами закрылась дверь, — к тому же вопросу. Доктор... кто именно был ваш посетитель?

Инспектор Квин подошел к ним вплотную. Поступь его была мягкой, крадущейся, будто он боялся кого-то спугнуть. Эллери стоял неподвижно; по его позе и молчанию даже суровые практики, чуждые эмоциям полицейские почувствовали в этом немудрящем вопросе плохо скрытую трагедию.

Доктор Дженни ответил не сразу. Он покусал губы, нахмурившись, поразмышлял над какой-то тяжкой проблемой. Когда он заговорил, то был внешне спокоен:

— Вы, Квин, делаете из мухи слона: ко мне приходил друг...

— Друг по фамилии Свенсон.

— Именно. Он находится в финансово стесненных обстоятельствах и попросил меня о помощи.

— Очень, очень похвально! — пробормотал Эллери. — Ему нужны деньги, он просил вас одолжить... Ничего таинственного, согласен. — И он вновь улыбнулся. — Вы, конечно, одолжили ему денег?

— Да... — Хирург запнулся. — Дал ему персональный чек на пятьдесят долларов.

Эллери необидно рассмеялся:

— Да-да, доктор, конечно. Персональный чек — и такая незначительная сумма. Вы счастливец... деньги не имеют для вас веса. Между прочим, как имя вашего друга?

Он спросил легко, как будто бы это была совершенно незначительная деталь. Инспектор Квин, задержав взгляд на Дженни, покопался в кармане и извлек старую табакерку. Рука его остановилась... он ожидал ответа.

Дженни вдруг взорвался:

— Я предпочел бы не называть вам его имя!

Рука инспектора продолжила движение к крышке табакерки. Он втянул носом табак и поднялся, выступив вперед, глядя на доктора доброжелательно и с любопытством.

Эллери предвосхитил его:

— Я бы хотел знать точно, доктор... Вероятно, этот Свенсон так дорог вам... Он ваш старинный друг, очевидно?

— Нет-нет! — быстро воскликнул Дженни.

— Нет?! — Брови Эллери пошли вверх. — Тогда не совсем понятно ваше к нему трепетное отношение, доктор Дженни... — Он навис над хирургом. — Ответьте на вопрос, доктор, и я оставлю вас в покое.

— Я не понимаю, к чему вы клоните, — пробормотал Дженни, отступая.

— Тем не менее, — примирительно проговорил Эллери, — ответьте. Если этот Свенсон не приходится вам особо близким другом, то почему вы уделили ему этим утром пятнадцать минут вашего драгоценного времени, в то время как ваша благодетельница лежала без сознания и практически без помощи, ожидая участия умелых рук хирурга? Если вам нужно время для того, чтобы продумать ответ, — пожалуйста.

Он отвернулся, когда Дженни, полыхнув огнем ненависти, почти бешенства, нараставшего в глазах, холодным тоном изрек:

— Я не могу добавить ничего такого, что помогло бы вам в расследовании.

Эллери опустился в кресло, оставленное отцом, подал отцу знак рукой.

Обманчиво добродушная улыбка старика стала еще приятнее. Он мерил шагами пространство перед Дженни, который следил за ним презрительным взором маленьких глаз.

— Нет нужды говорить, доктор Дженни, — вежливо начал вновь инспектор, — что мы не можем принять вашу позицию в данном вопросе. Видите ли... — Голос инспектора стал ледяным. — Может быть, вы окажете мне честь и поведаете все как есть, без увиливаний?

Дженни молчал.

— Ну хорошо, давайте начнем... Что произошло между вами и Свенсоном в те пятнадцать минут, которые вы пробыли в кабинете вдвоем?

— Я не отвечаю не из упрямства, — вдруг переменив тактику, сказал доктор Дженни. Он, видимо, устал, поискал глазами, обо что бы опереться. — Свенсон пришел повидаться со мной, как я вам уже сказал, и взять взаймы пятьдесят долларов, которые ему были крайне нужны и которые он нигде больше одолжить не мог. Поначалу я отказал ему. Он принялся объяснять мне свои обстоятельства. Они были таковы, что я просто из человечности обязан был помочь. Я дал ему чек, мы еще немного поговорили о делах — и он ушел. Вот и все.