Тайна ее сердца - [20]

Мэггс прищурилась и посмотрела на Годрика, разжигавшего дрова в камине, успевшем угаснуть, пока она его поджидала. Сегодня Годрик позабыл надеть ночной колпак, и Мэггс впервые увидела его коротко остриженные волосы. Они были темными — почти черными, — лишь на висках поблескивала седина.

— Сколько вам лет? — неожиданно для себя самой спросила Мэггс.

Годрик вздохнул, все еще пытаясь пробудить к жизни огонь в камине.

— Тридцать семь. Так что, боюсь, я уже не в том возрасте, чтобы получать удовольствие от подобных сюрпризов.

Он поднялся с колен и выпрямился. Сегодня он почему-то казался выше и шире в плечах. Без своего привычного седого парика и очков он казался… нет, не моложе, а скорее мужественнее.

Мэггс поежилась. Мужественность. Именно это качество ей всегда хотелось видеть в потенциальном отце своего ребенка.

Но в таком случае почему Годрик вдруг показался ей таким опасным?

Он указал рукой на одно из кресел подле камина.

— Прошу вас, садитесь.

Мэггс опустилась в кресло, чувствуя себя совсем так же, как в тот день, когда гувернантка застала ее за воровством засахаренного миндаля.

Годрик же облокотился о каминную полку и вопросительно вскинул бровь.

— Итак?

— Мы женаты уже два года, — начала Мэггс, сцепив руки на коленях и тут же расцепив. Она изо всех сил пыталась не выглядеть провинившейся ученицей, которую вызвал на ковер суровый учитель.

— Мне казалось, вы счастливы в Лорелвуд-Мэноре.

— Была. Да. Я… — Мэггс положила ладони на колени и покачала головой. — Нет. — Господи, как все это глупо. Пора перестать увиливать от ответа. — Нет. Я была довольна жизнью. Но не совсем счастлива.

Темные брови Годрика сошлись на переносице.

— Мне очень жаль.

Мэггс подалась вперед.

— Я ни в коем случае не виню вас в этом. Лорелвуд — чудесное место. Я люблю его сады, Верхний Хорнсфилд, соседей и вашу семью.

Годрик вскинул бровь.

— Но?..

— Но… но мне кое-чего не хватает. — Мэггс вскочила с кресла и принялась беспокойно ходить вокруг, не зная, как заставить Годрика понять. Однако в это самое мгновение она осознала, что приближается к кровати. Мэггс остановилась, резко развернулась и выпалила:

— Я хочу… отчаянно хочу… ребенка, Годрик!

С минуту Годрик просто смотрел на жену, как если бы вдруг лишился дара речи, а потом перевел взгляд на огонь. Его профиль с прямым носом и разлетающимися, точно крылья птицы, бровями четко выделялся на фоне огня, и Мэггс вдруг подумалось, что в таком ракурсе губы мужа кажутся такими мягкими… почти женскими.

Но это было не так.

— Понимаю.

Мэггс тряхнула головой и вновь принялась расхаживать по комнате.

— В самом деле? — Только не смотреть в сторону кровати. — Я была беременна, выходя за вас замуж. Я знаю, это неправильно, но я хотела этого ребенка — ребенка Роджера. Даже горюя о его смерти, я знала, ради чего жить. Ради того, что принадлежало только мне одной. — Мэггс остановилась возле простого грубого комода, на котором стояли тазик для умывания, кувшин с водой да маленькая тарелка. Мэггс протянула руку и взяла тарелку. — Ребенок. Мой ребенок.

— Желание стать матерью вполне естественно.

Голос Годрика звучал как-то отстраненно. Мэггс теряла его и не могла понять почему.

— Так и есть. Я хочу ребенка, Годрик. Я знаю, изначально мы так не договаривались. — Мэггс остановилась и горько рассмеялась. — Хотя, честно говоря, я не знаю, о чем вы там договаривались с Гриффином.

Годрик поднял голову. Выражение его лица оставалось совершенно непроницаемым.

— В самом деле? Разве Гриффин ничего вам не рассказал?

Мэггс отвела взгляд, чувствуя себя совершенно беззащитной. Она испытывала такой стыд, такое горе и разочарование, что не могла даже посмотреть брату в глаза. Она не расслышала и половины из того, что он ей говорил, а задавать вопросы было не в ее правилах. И с тех пор…

Только теперь Мэггс вдруг осознала, что избегала общения с любимым старшим братом на протяжении нескольких лет. Она закрыла глаза.

— Нет.

Голос Годрика зазвучал глуше:

— Дело в том, что эту сторону брака мы вообще не обсуждали.

Мэггс открыла глаза и теперь смотрела на этого незнакомца, волею судьбы ставшего ее мужем. Неужели это действительно не обсуждалось? Запоздало — очень запоздало — Мэггс задумалась, почему Годрик вообще согласился на ней жениться. В то время, когда это случилось, она была слишком убита горем и боялась родить ребенка без мужа. У нее хватило сил лишь на то, чтобы следовать указаниям Гриффина. Но теперь она впервые за все это время задумалась, почему Годрик согласился. Если бы ее ребенок выжил, он не признал бы его своим наследником. Неужели его совсем не волновало то обстоятельство, что он поселит в своем древнем фамильном доме незаконнорожденного? Решающую роль могли сыграть деньги. Семейство Рединг вполне могло оплатить молчание Годрика относительно происхождения ребенка Мэггс. Однако Мэггс знала, что Годрик и сам не бедствует. Помимо Лорелвуд-Мэнора с прилегающими к нему обширными землями, он владел недвижимостью в Оксфорде и Эссексе. И несмотря на то что Сент-Хаус пребывал не в лучшем состоянии в день ее приезда, Годрик, не моргнув глазом, согласился выплатить необходимую сумму на ремонт дома и наем целого штата слуг. При этом разговор о деньгах не только не обеспокоил его, а, судя по всему, показался скучным.