Тайна древней рукописи - [37]

Зная, что известия о Расхитителе гробниц заставят всех только повысить бдительность, мы скрывали наши намерения. Отец Августа считал, что едет только его сын. Ни Гарри, ни профессор Соколов не имели ни малейшего понятия о том, что собираюсь сделать я. Мы с Августом решили, что я позвоню дяде за пять минут до вылета и попрошу его понять мой поступок.

Всю неделю я втайне собирала и снова разбирала чемодан, проверяя все мелочи. Каждую минуту я проводила с Августом, и в те моменты, когда я оставалась одна, мне становилось ужасно плохо. За это время я потеряла четыре килограмма, я перестала спать, от возбуждения у меня пропал аппетит, и я перешла на кофе. Это и еще рвущее душу чувство вины боролись внутри меня.

За сутки до нашего побега дядя Гарри зашел ко мне перед сном.

— Я беспокоюсь за тебя, Каллиопа.

— Почему?

— Ты выглядишь усталой.

— Так и есть.

— Любовь должна благотворно воздействовать на тебя.

— Ну да.

— Я знаю. Ты не спишь, не ешь, голова уже не работает. Ты не можешь делать ничего, кроме как думать об Августе. Я знаю. Я проходил через это.

— С Гейбом?

— Да, и с ним тоже немного. Но когда мы встретились, мы были чуть постарше. У нас была работа, и мы вели респектабельный образ жизни. — Он рассмеялся. — Самым сумасбродным поступком, который я сделал в то время, было то, что я потратил небольшое состояние на билеты на мюзикл.

— Да, тоже не лучше меня.

— Возможно. Но мы ели и спали. Нет, я безумствовал раньше, еще в юношеские годы. В университете. Тогда, мне кажется, я не спал месяцами. Я был настолько влюблен, что это больше походило на болезнь.

— Значение сна переоценивают.

— Знаешь, я считаю, что юношеская любовь — это прекрасно. Но не успеешь оглянуться, а лето скоро закончится. И я не хочу, чтобы вы расстались из-за твоего отъезда в Бостон. Я уверен, если вы предназначены друг для друга, вы справитесь с расстоянием — каникулы и всякое такое. Но всепоглощающая страсть — это не всегда здорово. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Ладно?

— Ты сам нас свел, — сказала я.

— Знаю, знаю. Думал, так, летний роман. Я и представить себе не мог, что это будет та самая любовь. В любом случае просто… уважь своего чрезмерно беспокоящегося дядю хоть немного, хорошо?

— Конечно. Обещаю. — И как только я произнесла последние слова, я пожалела о своем вранье.

Он с сомнением посмотрел на меня и вышел из комнаты. Я была уверена, что не послушаюсь его. Я чувствовала себя как Элоиза. Ну как кто-нибудь может понять меня и мои чувства? Хотя мы с Августом еще не были близки, в глубине души я чувствовала к нему непреодолимое влечение.

И не могла дождаться нашей поездки в Париж. Август был моей настоящей любовью.

Август оплатил наши билеты кредитной картой компании «Соколов и Сыновья». У меня было восемьсот долларов наличными — мои карманные деньги на лето, — и еще я сняла деньги с моего вклада. Я вышла из дома, когда дядя был на работе, а Гейб в театре. Мы встретились с Августом на вокзале Пеннстейшн и сели на экспресс до аэропорта.

Больше часа у нас ушло на то, чтобы пройти контроль, но вот уже объявили посадку, и мы стояли у выхода к самолету. Я взглянула на Августа.

— Сейчас или никогда.

Я набрала дядин номер. Пошли гудки, я громко сглотнула.

— Привет, Каллиопа!

— Гарри… ты сейчас сидишь?

— О боже… только не говори мне, что ты беременна!

«Я как-то не подумала, что по сравнению с такой новостью то, что я лечу в Париж, может показаться даже скучным!»

— На самом деле нет. Я улетаю в Париж.

— ЧТО? — Дядя так громко произнес это, что мне пришлось убрать телефон подальше от уха.

— Мы хотим съездить к могиле. И встретиться с Этьеном.

— Так, мне надо выпить. Ты врешь. Ты не можешь так поступить, Каллиопа!

— Ты сам попросил нас изучить историю палимпсеста. Мы просто заканчиваем то, что начали.

— Это безумие! Быстро возвращайся домой. Где ты сейчас? Я слышу объявления на посадку. Повторяю, нет, я приказываю тебе.

— Я не отступлю, дядя. Вернусь через пять дней.

— Интерпол засек Расхитителя гробниц в Париже. Каллиопа, ты должна сейчас же вернуться домой.

— Нет.

— Это… никуда не годится. Когда твой отец узнает обо всем, он убьет меня. А потом тебя. Это самая эгоистичная вещь, которую ты когда-либо вытворяла.

— Гарри… — Я не знала, что еще сказать. Он был прав, я знала это. Но я не могла сдаться сейчас. — Пожалуйста, не злись.

— Каллиопа, я годами хвастался каждому знакомому, что моя племянница — чудная девочка, блестящая ученица, отличница, с которой у меня никогда не было проблем. Не пьет, не попадает во всякие истории. Друзья рассказывали мне ужасы о своих подростках. А я… самодовольно отвечал: «Только не у меня». Это самая спонтанная глупая вещь с твоей стороны.

— Пожалуйста. — Я почти умоляла его. — Попробуй понять меня.

Август сжимал мою руку и пытался вслушаться в наш разговор.

— Понять что?

— Дядя… родители Астроляба так похожи на моих.

Он ничего не сказал, и я продолжила:

— Мне важно проследить историю книги. И да, я заразилась вирусом истории. Ты сам так сказал. Но для меня это значит гораздо больше. Я должна сделать это для себя. Чтобы доказать что-то себе самой.

Повисло молчание.