Тайна Дикой Розы - [43]

Мария закрыла глаза.

Несколько секунд Мигель ждал, что она снова заговорит, но так ничего и не услышал. Ее дыхание становилось все слабее, пока не прекратилось вовсе.

— Мария! — вне себя закричал Мигель.

На его крик прибежала сиделка и немедленно бросилась за врачом. Несколько минут весь медперсонал пытался вернуть Марию к жизни, но безуспешно.

— Она умерла, сеньор Вильярреаль, — сказал Мигелю врач. — Мы очень сожалеем.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

И вот спустя год свершилось то, что Леонардо и Аугуста раньше считали невозможным. Когда истек год его вдовства, дон Леонардо Линарес ввел в свой дом новую жену.

Венчание было очень скромным. Из всех присутствующих спокоен был один Леонардо. Лишь у него одного было ощущение, что это единственно правильное решение. Он не только выполнял свой долг перед женщиной, которая любила его и была достойной того, чтобы он наконец открыто признал ее перед всеми своей женой. Он также выполнял свое обещание покойной Луисе отдать дочек под крыло доброй женщине, которая сможет полюбить их. В глубине души он готов был поклясться Луисе, что ее просьбу не впускать в дом зло он не мог бы выполнить лучше.

Донья Исабель стояла, гордо выпрямившись, в окружении внучек. Несмотря на царственный вид, слезы застилали ей глаза. Она вспоминала другое венчание, четырнадцать лет назад, когда вместо Аугусты рядом с Леонардо стояла ее дочь Луиса, юная, стройная, очаровательная. С невольным злорадством донья Исабель подумала, что тогда Леонардо не выглядел таким спокойным и усталым, а был весь как натянутая, звенящая от счастья струна.

Для доньи Исабель не было секретом, что Леонардо собирается жениться и спокойно ожидает окончания срока траура, ни слова не говоря о своей избраннице. Она терялась в догадках. И вот наконец между нею и зятем состоялся долго ожидаемый ею разговор.

— Донья Исабель, — сказал Леонардо, — срок траура близится к концу.

— Для меня траур не кончится никогда, — с достоинством ответила старая дама.

— Думаю, для меня тоже. Луиса не из тех женщин, которых можно забыть.

Эти слова были как бальзам для материнского сердца, тем более что она почувствовала их искренность. Теперь она менее враждебно слушала Леонардо.

— Я с самого начала не скрывал, что в жизни нашей семьи через год могут произойти большие перемены, — продолжал Леонардо. — Я имел в виду мою женитьбу.

— Мне остается предположить, что претендентка на это место была подобрана еще при жизни Луисы.

Донья Исабель умела нанести удар в самое больное место, оставаясь безупречно вежливой. Но Леонардо понимал, какую боль испытывает сейчас мать Луисы и каким циничным должен ей казаться весь этот разговор.

— Донья Исабель, прошу вас выслушать меня до конца. Вам, возможно, трудно поверить, но Луиса сама заговорила о моей будущей женитьбе в последний свой день дома. Она попросила меня найти добрую мать для наших девочек.

— Но у мужчин есть такая слабость: женщина, которая добра к ним, кажется им по-настоящему доброй.

— Нет, она добра не только ко мне. Я думаю, никто не сможет относиться мягче и душевнее, чем она, к моим девочкам.

— Я знаю ее? — спросила донья Исабель.

— Вы не можете ее знать, она не принадлежит к вашему кругу.

— Мне казалось, Леонардо, что наш круг давно стал и твоим.

— Хорошо. Она не принадлежит к нашему кругу.

— И насколько же низко пришлось тебе спуститься, чтобы отыскать ее?

Леонардо еще до начала разговора дал себе слово не терять спокойствия и теперь не давал собеседнице повода вывести себя из равновесия.

— Примерно на ту же глубину, с которой ваша семья в свое время подняла меня, — спокойно ответил он.

«А теперь тебя снова потянуло вниз?»— хотелось спросить донье Исабель. Но зять держался с таким достоинством, что она удержалась от колкости. Да и какой был смысл?

— Конечно, это не самые низы. И все-таки это удар, Леонардо, — откровенно призналась она. — При твоем нынешнем положении это настоящий мезальянс. Как хоть она выглядит? Совсем простушка?

— Вы ее видели однажды в театре.

Донья Исабель вопросительно сдвинула брови.

— Но я была в театре десятки раз и каждый раз видела множество людей.

— Это был наш последний визит в театр, — ровным голосом произнес Леонардо. — Вы все обсуждали даму в бархатном платье в партере. Так это она.

Цепкая память доньи Исабель быстро воспроизвела увиденную тогда картину.

— Да, помню, она была с юным поклонником.

«Вам из ложи, разумеется, было ясно видно, что это именно поклонник...» — мысленно съязвил теперь уже дон Леонардо.

— Она была со своими друзьями, — произнес он вслух.

Донья Исабель помолчала.

— Ну что же, по крайней мере, это уж точно не Лолита, — сказала она, как бы продолжая тот давний разговор с дочерью.

— Что-что? — не понял Леонардо. — Нет, ее зовут Аугуста. Аугуста Санчес.

И вот теперь Аугуста Санчес, нет, сейчас уже почти Аугуста Линарес, стояла под венцом с Леонардо, серьезно глядя на священника и только изредка поглядывая на жениха. В отличие от Леонардо в ней не было и тени уверенности.

Казалось бы, у нее было время привыкнуть к мысли, что они с Леонардо станут мужем и женой. Вскоре после смерти Луисы Леонардо пришел к ней и без всяких нежностей, без улыбки сказал ей, что надеется, что она не откажется через год стать его женой.