Тайна «Центавра» - [7]

Мне расхотелось дотрагиваться до этого чучела в серой униформе. Я вовсе не брезглив. Ядовитые змеи когда-то были объектом моей работы и весьма тщательных исследований. К ним я не испытывал ни малейшего отвращения. Но здесь! Единственное, на что я решился, — носком ботинка толкнуть ногу чучела. Неожиданно оно легло и мягко соскользнуло с кресла, словно любезно приглашая занять освободившееся место. Немного помедлив, я воспользовался безмолвным приглашением.

В тот момент, когда серое чучело покинуло кресло, с его головы сползли наушники. Теперь они висели, покачиваясь, возле пульта, и касались моей ноги. Я машинально взял их, повертел в руках, и поистине преступное легкомыслие овладело мною. Я надел их. Что я рассчитывал услышать через эти две черные пуговицы?

Звуки команд на незнакомом языке?

Угрозы в мой адрес?

Безмолвие и треск эфира?

Неожиданно наушники жестко обхватили шлем. Я услышал звуки совсем удивительного свойства. Словно две огромные капли разбухали в гулком пространстве, вибрируя и трепеща тончайшей оболочкой, сотканной из хрустальных нитей. Потом они срывались и с легким звоном и плеском падали на что-то твердое и тоже звучащее.

«Ля-а-а-а-а…» — рождались и пели капли.

«Тра-а-а-а… А!» — падали они, ударяясь о преграду.

«Ляаа… А… Трааааа… А! Ляаа… А!.. Трааа…»

Слабость и покой овладели мною. Я почувствовал, как сильно устал, добираясь до этого удобного кресла. Сколько энергии ушло, чтобы добраться сюда. Сколько… Разве все сосчитаешь! Каждая клетка, каждая частица моего тела настолько устали… устали… устали… И вот, наконец, я обретаю покой. Теплая нега вливается в мое расслабленное тело, постепенно проникая в каждую пору… Нирвана, блаженство небытия… Я засыпаю… Пусть будет так… Я засыпаю.

Мне вспоминаются запахи детства. Запах арчи… Дед рубил красноватые сучья арчи. Ее запах и музыка ударов топора… Можно собирать запах звезд и слушать музыку планет. Не может быть, чтобы не звучали планеты, каждая на свой лад. Недаром говорят-музыка небесных сфер. Звуки неба, запахи земли…

Земля и росинки на горных тюльпанах…

Разве нельзя собирать росинки?

Спуститься с красных гор, пройти под тающими снегами и найти тюльпаны с росинками. Поймать на тонкий металлический волосок росинку, и бережно опустить в кварцевую бутылку. Голубая бутылка с каплями росы… Странной формы бутылка, как на старинной гравюре… Надо встать рано утром… Человек, которому нужна роса, должен вставать до рассвета… Росу надо рассматривать при свете звезд. Тогда она еще хранит аромат листьев и лепестков… Если хочешь собирать росу, вставай рано утром… А сейчас спи. Спи! Во сне тебя ждет блаженство… Можно лежать в пещере на острых камнях и видеть себя в бархатных подушках… Аромат арчи…

А звезды пахнут?

Сны издают аромат…

ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ ЧАСА ОДНА МИНУТА ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ.

Но где-то в подсознании еле слышно звучала тревожная нота — ловушка, новая ловушка. Последним усилием воли я сдернул с себя наушники. Меня хотели усыпить. Я знал, что таблетки тибурана позволяли мне обойтись без сна по меньшей мере в течение шести земных суток. Надо взять себя в руки. И все-таки сон пошел мне на пользу. Я бодр. Я отдохнул. Конечно, в глубине души я знаю никакие таблетки тибурана не заменяют сна и отдыха. Но сейчас не время и не место для психофармакологических рассуждений. Все, что я узнал о «Центавре», не продвинуло меня ни на шаг в раскрытии его тайны. Итак, все тот же вопрос что несет «Центавр»? Это я должен, обязан выяснить.

Я вновь обрел возможность трезво мыслить и принимать решения.

Взглянув на часы, я увидел, что система отсчета оперативного времени сдвинула отсчет на тридцать четыре часа назад, отбросив время моих сновидений.

На первый взгляд, пульт звездной навигации номер один был точной копией пульта, который я уже имел удовольствие созерцать в отсеке, населенном серыми призраками.

Сформулируем задачу.

Имеем два экрана общей ориентировки.

Первый экран — в том отсеке, где я нахожусь. Второй экран в зале, где мне устроили голографический спектакль.

Вопрос номер один: отличаются ли, хотя бы внешне, эти экраны друг от друга?

Вопрос номер два: отличаются ли друг от друга траектории спутника на этих экранах?

Вопрос номер три: если отличается, то нельзя ли по этому отличию и по разности времени (я видел экраны именно в разное время) сделать заключение об общей направленности траектории?

У меня хватило догадки сфотографировать первый экран. Теперь, дотронувшись до кнопки налобной части шлема, я сделал снимок второго экрана. Через мгновение я видел оба изображения.

Не надо было изучать небесную механику, астрономию и курс космической навигации, чтобы понять, о чем говорили — нет, кричали! — эти снимки. Экраны были абсолютно тождественны. Те же размеры, те же дурацкие кисти и звериные лапы. Но траектории «Центавра»… Они не совпадали! Это было нелепо! Непостижимо!

Начиная с какого-то мгновения, траектории расходились! Расходились в стороны прямо противоположные. Из этого следовал вывод — спутник раскололся на две части. На одном обломке находился я, другой со все возрастающей скоростью уносился в космическое пространство. «Центавр» раздвоился! Конь сбросил седока!