Тайна Бирюзового дракона - [17]

Ещё пара секунд, и из-за поворота на нас выскочил слегка запыхавшийся король Альфред Третий собственной венценосной персоной. Или до коронации его венценосным называть не следует?

— Вы уже встретились? Познакомились? — радостно воскликнул запыхавшийся парень, но, уловив что-то в выражении лица матушки, восстановил дыхание и отрекомендовал меня. — Мама, позволь представить тебе леди Агапи вар Фламерри. Дочь императора Драконниды. Мою спасительницу. Если бы не она, то…

Альфред даже рукой отмахнулся от мыслей, что могло бы случиться на арене.

Я слегка склонила голову, намечая поклон.

— Рад видеть тебя в нашем доме, дорогая, — склонился король к моей ручке, приложился губами к пальчикам и заметил рюкзак, который я в процессе разговора с королевой матерью опустила на пол. — Агапи, это то, что я думаю?

Не разгибаясь, он плавно опустился на колени около моей ноши и прислушался:

— Спит?

— Спит, — подтвердила я, думая о том, что пора будить котейку.

— Не сплю, — протиснул заспанную мордочку в оставленное для вентиляции отверстие Филипп. — Разбудили. Бегают, топают, скандалят. Никакого покоя бедному котику.

— Извини, это я топал, — подхватил рюкзак с фамильяром с пола король, поднял его на уровень лица и осторожно погладил зверька по голове. — Добро пожаловать в Предгорье!

— Мне бы сейчас не в горы, а на песочек, — взмолился Филька, глядя в глаза Альфреда, — очень надо!

— Ох! — подхватилась я, понимая, что после продолжительного сна котику не до церемоний, и обратилась к сопровождающим девочкам: — Где мои покои? Быстро, птички! Очень быстро!

Пока все суетились вокруг моего питомца, королева-мать незаметно покинула наше общество, и у меня появилась возможность поговорить с королём наедине.

— Скажи, братец, что происходит? Против твоего королевства что-то затевается или против тебя лично? — поинтересовалась я, когда Альфред отправил служанок за чаем.

— Пубок сказал? — нахмурился король.

— Нет. Но я умею видеть и слышать, — отметив, что король молчит, осторожно спросила: — У вас будет война?

— Война… — горько усмехнулся собеседник. — Война — это когда воюют, сестричка. А нас захватят одним днём. Моё маленькое королевство для объединённых сил захватчиков — как утренняя прогулка по хорошей погоде. Я даже не имею права призвать народ к оружию.

— Почему? — удивилась я.

— Не могу, — упрямо повторил Альфред, — По сути, для простых людей ничего не изменится. Подумаешь, королевство превратится в провинцию, где управлять будет не законный государь, а наместник. Жизнь в целом останется прежней. Война же разорит хозяйства, начнётся голод, болезни, мор. Погибнут тысячи! Не могу я продлевать дни своей жизни такой ценой.

— Что это значит «продлевать дни своей жизни»? — непонимающе нахмурила брови.

— В нашем мире, прекрасная леди Агапи, свергнутых королей обезглавливают. Чтобы не плодить оппозицию. Причём не только главу рода, но и всех наследников по мужской линии, невзирая на возраст.

— Дикость какая! — ахнула я.

— Дикость, — согласился Альфред. — Именно поэтому сегодня утром мой дражайший дядюшка, король Заозёрска Сигизмунд Двенадцатый, известил меня, что отрекается от титула в мою пользу, — тем самым снимая с себя и своих сыновей права, обязанности, привилегии и претензии. Я теперь король объединённого королевства Заозёрска Предгорного. Так меня коронуют и буду именовать… До того самого момента, когда меч палача отсечёт мне голову.

Я сидела в удобном кресле уютной гостиной выделенных мне покоев. За окном монотонно шуршал дождь, размывая туман в акварельный пейзаж. Пытаясь проглотить комок, застрявший в горле, не могла вздохнуть полной грудью. Сердце сжимала боль несправедливости. Как можно по чьей-то прихоти ворваться в чужую налаженную жизнь, перевернуть всё по собственному капризу, лишить жизни человека, вся вина, которого в том, что он законный правитель?!

Вошли служанки с подносами, накрытыми белоснежными накрахмаленными салфетками, и принялись споро сервировать стол. Чайник на переносной горелке, тарелочки с пирожками, булочками, бутербродами.

Всё выглядело так безмятежно, словно только что прозвучавшие слова были репликой из фильма и никак нас не касались. Телевизор выключили, сюжет забыли.

Девчушки, пожелав приятного аппетита, синхронно сделали книксен и удалились. А я наконец-то смогла вздохнуть. Набрав полную грудь воздуха и более-менее собрав мысли, открыла рот с намерением высказать своё мнение этому барашку, готовому к закланию, но меня перебил Филипп.

Он выскользнул из ванной, куда поспешно удалился и где оставался во время нашей беседы.

— Ой, как вкусненько пахнет. Пирожки? Надо же! А с чем? С рыбкой? Хочу-хочу! Аль, ты гостеприимный хозяин, и у тебя вкусно кормят, — котик запрыгнул на край стола, обнюхал пирожок, выпрямился, аккуратно обвил лапки хвостиком, склонил голову набок и, задумчиво глядя на короля, сказал: — Но, знаешь, я считаю великой глупостью соглашаться на то, чтобы тебе отрубили голову.

— С чего ты решил, что я согласен с этим? — возмутился Альфред.

— Ты смирился, — поддержала я Филиппа. — Считай, что согласился.

— Просто не знаю, что делать. Мне даже посоветоваться не с кем. Дядя отрёкся. Мать считает, что всё обойдётся. Канцлер прячется, ссылаясь на важные дела. — Голос короля был спокойным, взгляд устремлён вдаль за окно, только чашка с чаем выдавала волнение, изредка вздрагивая в державшей её руке.