Тайна бильярдного шара. До и после Шерлока Холмса - [44]

Я лег не раздеваясь, поскольку голова моя снова затуманилась после недолгого просветления. Я просто рухнул на подушку и провалился в тяжелое забытье. Проспал я, должно быть, часа четыре и проснулся, рывком сев на кровати, словно от страшного кошмара. До сих пор не могу понять, что же тогда случилось. Все вокруг было тихо, и, тем не менее, все мои чувства обострились до предела. Был ли в комнате кто-то еще? Поднявшись на локте, я всматривался в темноту. Я не увидел ничего подозрительного, но все же меня не покидало какое-то странное чувство. В это мгновение в разрыве туч показалась луна, и ее холодный свет залил мою комнату. Я инстинктивно повернулся к окну и — о Боже! — оттуда на меня смотрело злобное лицо, казавшееся еще более зловещим в своей мертвенной бледности. Оно четко и ясно читалось в оконном проеме, глядя на меня яростным взглядом сверлящих глаз-буравчиков. Все было так же, как рассказывала Минни. На мгновение я задрожал от ужаса, словно ребенок, но в следующую же секунду окно и рама исчезли, и я схватился с высоким сильным мужчиной. Мы катались по мелкой гальке, вцепившись друг в друга, словно дерущиеся псы. Когда мы падали наземь, ему удалось сунуть руку в карман, и я каким-то шестым чувством догадался, что у него там, поэтому я мертвой хваткой сжал его запястье. Он пытался вырваться, но я был сильнее его. Тяжело дыша и изрыгая ругательства, мы кое-как встали на ноги, все еще сцепившись вместе.

— Пусти руку, черт подери! — проревел он.

— Тогда брось пистолет! — прохрипел я.

Мы с ненавистью смотрели друг на друга, озаряемые светом луны. Наконец, он рассмеялся и разжал пальцы. Тяжелый блестящий предмет, в котором я безошибочно узнал револьвер, с лязгом упал на камни. Я наступил на него и отпустил руку своего противника.

— Ну, дружок, и что дальше? — со смехом спросил он. — Следующий раунд или конец боя? Я вижу, вы тут на острове очень даже гостеприимны. С такой радостью спешите встретить путника, что даже дверь не открываете, а пулей выскакиваете прямо в окно.

— А вы как думали? Крадетесь от дома к дому по ночам, да еще и с пистолетом в кармане? Что вам здесь надо? — сурово спросил я.

— Надо думать, оружие не помешает, — ответил он, — когда откуда ни возьмись на тебя бросаются вот такие молодые дьяволы. Приветствую вас! К нам пожаловал еще один член почтенного семейства.

Я обернулся и увидел рядом отца. Он вышел из главного входа и обогнул дом. Его серая шерстяная ночная рубаха и седые всклоченные волосы развевались на ветру, сам он был очень возбужден. В одной руке он держал двустволку, которой угрожал мне утром.

Отец приложил приклад к плечу и наверняка вышиб бы мозги или мне, или незнакомцу, если бы я рукой не отвел дуло в сторону.

— Погоди, отец, — начал я. — Давай послушаем, что он о себе расскажет. А вы, — продолжил я, повернувшись к незнакомцу, — ступайте вместе с нами в дом и объясните-ка свое поведение. Только учтите, что нас двое, так что будьте осторожней.

— Не так быстро, мой юный забияка, — проворчал он. — У тебя мой кольт, но у меня в кармане остался нож. В Колорадо меня очень хорошо научили с ним обращаться. Однако давайте зайдем в эту вашу хибару да все хорошенько обсудим. Я весь промок и к тому же чертовски хочу чего-нибудь пожевать.

Отец что-то бормотал себе под нос и продолжал вертеть в руках ружье, но не возразил против того, чтобы я пригласил незнакомца в дом. Мы прошли в кухню, где я чиркнул спичкой и зажег керосиновую лампу. Незнакомец тотчас же наклонился к фитилю и закурил сигарету. Стало светло, и мы с отцом смогли хорошенько рассмотреть его. Он был лет сорока, удивительно хорош собой, чем-то походил на испанца, с иссиня-черными волосами и бородой и загорелым лицом. Глаза его ярко сверкали и из-за острого и пронизывающего взгляда даже казались выпученными, если только не смотреть на него в профиль. Он весь прямо светился какой-то безрассудной удалью и даже некоей чертовщинкой, что в сочетании с его сильной жилистой фигурой и беспечно-развязной манерой общения давало все основания полагать, что он немало повидал на своем веку. Одет он был в элегантную куртку из полубархата и светло-серые брюки иностранного покроя. Нисколько не обращая внимания на то, что мы во все глаза рассматриваем его, незнакомец уселся на кухонную тумбочку, свесил ноги и принялся пускать колечки дыма от своей сигареты. Его внешний вид, казалось, немного успокоил отца, главным образом, благодаря восьми кольцам на левой руке гостя, сверкавшим каждый раз, когда тот подносил сигарету ко рту.

— Не очень-то вы на Арчи внимание обращайте, — заискивающе произнес старик, — мальчишка он еще совсем, хоть и вымахал такой. Как говорится, сила есть — ума не надо. Я и сам всполошился, как шум-то услыхал, а уж что чуть было не пальнул в вас, сэр, так вы уж простите старика. Вы ведь нездешний, это точно, может, судно какое разбилось — или не разбилось, а? — Мысль о кораблекрушении пробудила в моем отце демона жадности, глаза его вмиг заблестели, а жилистые старческие руки затряслись.

— Я прибыл сюда на шлюпке, — отрезал незнакомец. — Я подошел к первому дому от берега, и мне будет нелегко забыть оказанный вами «теплый» прием. Этот ваш «мальчишка» мне чуть шею не сломал.