Тайна Бабблинг Вэлл Род - [10]

— Ключ к тайне, — молниеносно подумал Прайс, усердно пытаясь разжать похолодевшую руку.

Это было нелегким делом. Кулак уже успел закоченеть и только после двух-трех минут Прайсу удалось разжать руку Эдит и вынуть смятый клочок бумаги. Торопливо развернув его, он гневно закусил губу. На листке бумаги было начертано:

25. 737. 21. 44.

55. 765. 45. 33.

71. 24. 55. 16.

— Шифр, — громко произнес он, показывая листок бумаги наклонившемуся с любопытством к нему Грогу. — Ничего, попробуем на досуге разобраться, в чем здесь дело. А пока здесь делать больше нечего. Перейдем вниз для первого допроса.

Они спустились вниз в гостиную, где их терпеливо ожидали все прибывшие равнее лица.

— Ну-с, Прайс, — встретил вопросом детектива начальник полиции. — Что нового? Что вам удалось найти?

— Очень немного, господин полковник, — почтительно ответил молодой детектив. — Но в то же самое время, может быть, найденное мною может оказаться ключом ко всей тайне. Во всяком случае, считаю необходимым донести вам, что часть улик мною обнаружена и я не сомневаюсь, что при энергичной работе нам удастся раскрыть эту ужасную тайну.

— Вы слышали, господа? — довольно обратился полковник Гойер ко всем присутствующим. — Человек, поставленный мною во главе расследования этого дела, обещает нам дать в недалеком будущем благоприятные результаты.

— И на этом я считаю, что дальнейшая информация пока не последует, — с вежливой улыбкой добавил Прайс, — так как разглашение добытых мною улик может затруднить следствие и поиски убийцы.

Представители консульских и муниципальных властей поняли тонкий намек представителей полиции и с кислыми минами, пожав на прощанье руки Гойеру и Прайсу, удалились.

Когда в гостиной остались только Гойер, Грог и Прайс, первый откинулся в кресле, закурил трубку и добродушно обратился к Прайсу:

— Ну, я надеюсь, что мне-то вы можете сообщить детали ваших улик. Не скрою, что все это дело меня интересует самым живейшим образом. Кроме того, на карту поставлена не только ваша, но и моя карьера, Прайс. Никогда еще, за всю историю Шанхая, не происходило два таких сенсационнейших убийства в непосредственной близости одно от другого. Общественное мнение будет возбуждено до пределов. Если мы споткнемся на этом деле, то нам не миновать самой жестокой критики как со стороны налогоплательщиков, так и со стороны членов муниципалитета. Мне, может быть, придется подать в отставку. А для вас — будет закрыта дорога к быстрой карьере, по крайней мере, на долгие годы. Вы понимаете это, Прайс?

— Я все прекрасно понимаю, полковник, — немного нетерпеливо произнес Прайс. — Но сейчас я не собираюсь забивать себе голову тем, что будет, если мы не разрешим этого дела. Я считаю, что я должен разрешить тайну этой виллы на Бабблинг Вэлл, а также тайну кинематографа «Пикадилли». Прежде всего, для меня нет никакого сомнения, что между этими двумя убийствами существует какая-то определенная связь.

— Вы думаете, что «золотая дама»…

— «Золотая дама» была госпожа Робинзон, — твердо ответил Прайс.

— Но если даже это и так, то ваше открытие не только не упрощает, но еще более усложняет дело, — после долгого раздумья заметил полковник. — Раньше мы могли думать, что синьор Толедос был убит женщиной, этой пресловутой «золотой дамой», по мотивам ревности и страсти. Но теперь… Что прикажете думать теперь…

— Поживем — увидим, полковник, — самоуверенно произнес Прайс, не чувствуя, впрочем, на душе никакой уверенности и веселья. — А сейчас я хотел бы поговорить с инженером Робинзоном.

— Это можно устроить, — мотнул головой Грог. — Я оставил его на террасе, в лонгшезе. Я сейчас приведу его.

Он скрылся за стеклянной дверью и через минуту вернулся, ведя под руку бледного, с покрасневшими глазами и пересохшими губами, инженера Робинзона.

— Садитесь, Робинзон, — дружески сочувственно произнес полковник Гойер, усаживая несчастного вдовца в кресло. — Мой молодой помощник Прайс желал бы задать вам несколько вопросов. Помните, что от его усилий зависит сейчас найти неведомого убийцу, погубившего вашу прекрасную супругу. Я думаю, что вы окажете нам всяческое содействие в том, чтобы заставить этого негодяя предстать перед правосудием.

Потускневшие глаза Робинзона вспыхнули мрачным огнем. Он грозно сжал кулаки.

— Я сам убью его, — хрипло произнес он.

Потом он слегка опомнился, вынул платок, утер пот, струившийся по его бледному лицу, и улыбнулся кривой и жалкой улыбкой.

— Я к вашим услугам, господа, — тихо произнес он. — Спрашивайте, что вы хотите.

— Я начну с неожиданного для вас вопроса, господин Робинзон, — начал Прайс. — Какими духами предпочитала душиться ваша супруга? «Черным нарциссом»?

Робинзон недоуменно поднял голосу и посмотрел на Прайса.

— Нет, — после некоторого раздумья ответил он. — Она всегда душилась старыми духами «Кэр де Жанет»[8], которые теперь уже вышли из моды. Она не любила модных, терпких и дурманящих духов, считая их вульгарными…

— Вы уверены, что у нее не могло быть духов «Черный нарцисс»?

— Абсолютно уверен.

— Благодарю вас. Вы дали мне первое ценное указание, — произнес Прайс с чувством глубокого удовлетворения.