Тайна архангела-2 - [56]

— Ясно… — Андрей опустил лицо и задумался.

— Честно скажу, — молвил Сергей, улыбаясь, — я до сих пор люблю поболтать о прошлом с Виолеттой. Я говорю ей: «Ведь мы жили в одной квартире, смотрели телевизор, обедали, спали на одной кровати»… Только это было словно во сне. Я спрашивал ее: «Ты помнишь, как это; что это такое — семейная жизнь?..» Но она только улыбается и качает головой. И я не помню и представить себе не могу… Осталось только одно ощущение близкой души рядом… Оно одинаково для всех миров, его ничто не может стереть… Наверное, только благодаря этому я сижу сейчас тут с тобой…

— Расскажи поподробнее, — попросил Андрей. — Если, конечно, вы вдвоем не возражаете…

— Отчего же возражаем? Конечно расскажу, — кивнул Сергей. — Я всегда был немного непредсказуем… И такой же была моя судьба…

— …наша жизнь текла, в принципе, как и раньше. Только добавился к ней этот… красивый такой, молодой, веселый… — Марина говорила в темноту, не разворачиваясь к собеседнице. Наташа молчала и слушала. — Я долго не хотела замечать в нем этого и, наверное, не заметила бы, если бы была сильнее… Вот только кажется порой, что будешь ждать настоящего вечность, а в один день надоедает это «ждать». И тут ты попался. Наверное, я оказалась очень слабой … Я его лицо-то не за это смазливое ощущение заметила. И не за эти его тачки и деньги… Просто… Мне вдруг почудилось, что вот оно, так близко, что сейчас случится то, чего хотелось, истинное, живое, мое… Но только ему так не казалось, как выяснилось… Я в этот вечер пришла к Ане домой без звонка, потому что тогда мне уже было совсем плохо. Она была одна. Я хотела поговорить с ней, чтобы наконец-то рассказать, попросить совета, просто… почувствовать родное плечо. Я забыла про все те мелочи, которые случались между нами в то время, вернее, которые я считала мелочами: не перезвонила, не хотела разговаривать, была загруженная… Она нужна была мне как никогда, единственная, кто мог бы еще меня понять и мне помочь. Она открыла дверь после первого же звонка… Я вошла и говорю: «Привет». И она: «Привет». Мне сразу показалось, что она огорошена моим приходом. Но ничего не сказала. Я говорю: «Я зайду?» Она: «Заходи». Посторонилась от двери, будто ждала, когда я попрошу этого. Странной она какой-то была во всем, понимаешь: в движениях, в реакции, во взгляде… Что-то не так, я видела… Пока я разувалась, она пошла на кухню, молча. Я захожу, сажусь… Смотрю на нее. Она на меня не смотрит. Как будто ждет, что я испарюсь со стула, и не придется ничего мне говорить. Я начинаю о всяком бреде заговаривать, а у самой сердце колотится, потому что я решаюсь начать о том, что было внутри. И скрыть я не могла, что у меня обвал случился… Я спрашиваю: «Ты Дениса видела?» Она покосилась на меня и говорит, что он уже давно не звонил и вообще не проявлялся. Тут в комнате как на зло мобильник затрезвонил. Она резко убежала говорить. Вернулась туча тучей. Я спрашиваю: «Кто это был?» Она: «Родители это были». А в голосе такая дрожь, злость не злость… Не знаю. Я: «Чего хотели?» Она: «Ничего, неважно». Таким тоном, как будто мы чужие друг другу. Лед, стена… Телефон зазвонил снова. Она опять пошла в комнату, вернулась вместе с ним. Чувствую: напряглась вся. Говорит: «Знаешь, у меня дела, я должна одна побыть». Ну да: она одетая была, накрашенная вся, как ждала кого-то. Я говорю: «Да? Ладно, только, по-моему, ты мне что-то недоговариваешь». Она как взъерепенится и почти орет на меня: «Ничего!» Я говорю: «Хорошо, только орать тогда зачем?..» Меня трясет всю, чувствую, расплачусь сейчас. Она уже проще говорит: «Потом объясню, о`кей?..» Как будто успокоилась. Я: «О`кей, я ухожу, позвони тогда…» Встаю из-за стола. И тут наверху так аккуратно хлопает дверь. Я останавливаюсь, и вдруг меня осеняет. Колени к земле пригнулись, и адреналин в шею. Я думаю: говорить надо сейчас или никогда. Ну, я в открытую ей: «Слушай, а ты не с Денисом случайно встречаться идешь?..» Я, наверное, никогда не забуду ее лицо. Она поворачивается ко мне и смотрит так, как будто вскрывает мне вены и бьет током. Она мне: «А даже если и так, то что?..» Такая надменность у нее в глазах, какой я никогда не видела. Я отвечаю: «Ничего, просто я думала, что мы подруги, и ты не будешь мне врать». Она сказала: «Я тебе не врала». Я говорю: «Да, и кулон у тебя на шее золотой просто так болтается». Я не знаю, как я все поняла в этот момент. Украшение видно за кучу бабок, Аня себе такие не покупала. И подарить ей особо некому в то время было…

Марина потянулась к бутылке и едва ее не опрокинула.

— Черт! — выпалила она.

— Давай я, — Наташа налила ей бокал сама.

— Благодарю… — коротко отозвалась Марина. Ее глаза утяжелились свинцом, а губы напряглись. — Я обнаглела в тот миг: не знаю, откуда чего взялось. Сказала: «Парни, наверное, золото зазря не дарят, все оплатить надо?..»

— А она? — метнула взгляд Наташа.

— В таком бешенстве я ее не видела никогда. Она и раньше могла злиться, но здесь как с цепи сорвалась. Я думала: она меня на месте убьет. Схватила меня за шиворот и поволокла пинками из дома. Я еле успела туфли прихватить, а то она меня босиком бы выкинула на лестницу. Я ору: «Ты дура, что ли?!» Она орет: «Да пошла ты, знаешь куда?!» Словами такими покрыла. «Это тебя не касается!» — вопит. Я на нее кричу: «Да наплевать мне и на него, и на тебя, делайте что хотите, на кой врать-то было?!» Она начинает: «Да я знаю, что ты по нему сохнешь, сама хотела с ним …, но ты у…, никогда ему не понравишься» и все такое, дальше еще хуже. На лестничной клетке уже. Я взглянула на пролет выше, у меня екнуло все в груди, что если это он вышел только что наверху, то все слышал. Дальше то ли пихнула она меня с лестницы, или я сама побежала быстро. Помню только: сердце стучало как на марше, и шок был такой, что все опустилось и замелькало, хуже самой пьяной на свете…