Тайна архангела-2 - [30]

— Так. Но что ты хочешь этим сказать?..

— Виолетта. Она не подходит под определение грешной души? — Сергей вопросительно поднял брови.

— Да… Но… Сергей, ты меня просто доведешь, — Михаил выдохнул, поправляя пряди длинных вьющихся волос. — Ты знаешь, что этот «архангел, выпущенный стрелой» посылается к людским душам, а не к ангелам?..

— Знаю, — кивнул Сергей. — Но Виолетта ведь почти человек. То есть она только что была человеком. И потом… из любого правила есть исключения. И если попросить Бога… Пожалуйста, Михаил, — глаза Сергея сделались молящими.

— Ладно, я попробую уладить это вопрос, — сдался Михаил. — Но я ничего не гарантирую. Мне надо узнать волю Божью, и я должен помолиться.

— Спасибо тебе большое, — Сергей воодушевленно поднялся с лавочки.

— Пока не за что, — Михаил легко встал на ноги. — Иди, покажись Ральфу, он пока займется твоим здоровьем…

— Спасибо… — опустил голову Сергей.

— Что-то еще?.. — спросил Михаил.

— Миша… Как она там будет все это время… пока ты, возможно, не придешь…

— На падение души в ад уходит какое-то время, — Михаил понял, о чем речь. — Сейчас уже почти ночь. Пока Вика появиться в преисподней уйдет еще много часов. Завтра около полудня откроется путь за душой. Будем молиться. Я скажу Салфу.

— Хорошо… — ответил Сергей. Было видно, что он страшно переживает. — Я пойду тогда…

— Будь тверд, Сергей. Верь, все мы в руках Бога. И ты, и я, и Виолетта.

Глава 42

Дыша ожиданием в предвкушающей груди, приблизился день двадцать первого ноября. Еще накануне вечером, двадцатого числа, в атмосфере повисло ощущение почти новогоднего волшебства. Словно что-то изменилось в наполненном душной смесью воздухе, как будто ангелы в преддверии праздника мешали неповторимый вкус пломбира с приторно-сладким домашним вареньем. Розовым маслом пахло в темном небе, и звезды сияли по-особенному… Свои и принадлежащие всем в равной степени. Такие разные стены и купола храмов славословили то, что уже свершилось в церковном дне.

Агнесс встретила первые лучи солнца взглядом небесных глаз. Утренний свет проникал в уголок первого архистратига, золотя ее русые волосы и исполняя лицо ангельским таинством.

— С праздником тебя, — ее улыбка оказалась первым в этот день поздравлением для вернувшегося из еще спавшего города Земли Михаила.

— И тебя, — он ответил, стоя пока не в праздничном, уставший и даже запыленный от обыденных забот.

Агнесс промедлила, преобразившимися глазами рассматривая знакомые черточки лица.

— Чего? — угадал ее паузу Михаил.

— Твой взгляд, — отозвалась Агнесс. — Он пьянит, как ликер. Такое начало дня полностью лишает меня способности ориентироваться в пространстве.

Ударом фанфар ворвалась в уголок мощь этого дня, которая, казалось, была незаметна только для него. Но это было не так. Михаил знал и чувствовал, что сила, сходящая с небес, увеличилась сегодня в тысячи раз. И теперь он, как и другие братья, превратился в раскаленный распределитель, пропускающий через себя букеты белоснежных лучей и отправляющий их вниз, на планету, а также всем остальным обитателям небесного мира.

— Хороший ликер вреда не сделает, — заметил Михаил. — Ты просто не видишь, что сама раскрылась, как архангельская лилия.

— Я? Еще не смотрела, но уже ощущаю, — Агнесс обнажила белые зубы, розовея то ли от смеха, то ли от смущения. Действительно, с первыми предвестниками рассвета и она похорошела, возвышенно прекрасная светящейся внутренней красотой. — Но крепости ликера мне не достичь.

— Я согласен на золотистые брызги шампанского.

Михаил приблизился к ней с легкой улыбкой, бликами лежащей на губах и в глубине карих глаз. Агнесс смотрела, не отрываясь, в омут темных, как бездонные разломы, зрачков, и чувствовала, как одурманивающий, расслабляющий поток окутывает, стремясь полноводным ручьем благодатной радости…

Полчаса подарили Михаилу отдых перед этим важным днем. В шесть тридцать, считая от райского восхода, уголок встревожил архангел муз. Награждая объятием тройных христианских поцелуев, он поприветствовал самыми жаркими словами Агнесс и затем Михаила, сетуя, что не может сделать это одновременно, дабы выразить одинаково пылающую любовь самого воздушного архистратига в раю. Но да никто был не в обиде.

Габри был не один. Вернее, один-то он был, но с ним были готовые праздничные костюмы. Первый уже идеально сидел на его плечах и бедрах. Второй предназначался для облачения «главного героя дня», по выражению самого архангела творчества. Михаилу предстоял наиболее ответственный момент приготовлений. Мысленно и взглядом он попросил моральной поддержки у Агнесс, но она лишь улыбнулась в ответ. Прослушав первые секунды бурного монолога и шквал критики, обрушившийся на, в принципе, ни в чем не повинный классический стиль одежды, она решила, что будет здесь лишней. И что лучше не мешать в своей голове такие разные, но одинаково искрящиеся взгляды. Ровно в шесть сорок одну она удалилась в компанию генералов небесного легиона, оставив Михаила один на один с обычно несвойственной ему задачей.

Небо сияло, как начищенный бриллиант, омытой голубизной атмосферы и светлыми, как айсберги, сотнями ангельских глаз. Сама Земля, чудилось, родилась заново, дабы приветствовать бесплотные силы красками незапятнанного цвета. Свечи на золотых подсвечниках окаймляли яркость платков и юбок. И поднятые вверх, вздрагивающие от отсветов ресницы. Сегодня они стремились к той высоте, выходящей за пределы храма, которую не имели, но которую так хотели обрести.