Тайна Агаты Кристи - [61]

– Прошу прощения, сэр! Я не ожидала, что вы наверху. Знай я, не стала бы кричать, а поднялась бы к вам.

– Не волнуйся. Что ты хочешь?

– Там телефон, сэр. Вам звонят.

– Да, спасибо, – произносит он, спускаясь по лестнице и шагая к столику, где стоит телефон. Это может быть его секретарь из «Австрала» или даже его босс Клайв, думает он, радуясь возможности хоть как-то отвлечься. Но тут он вспоминает, что сегодня суббота, и радость сменяется страхом. Кто же это звонит? В первые пару дней после пропажи Агаты его засыпали звонками, но потом – особенно когда он всем дал понять, что хочет покоя, – звонить ему почти перестали, если не считать матери, разумеется, и членов Агатиной семьи.

– Алло?

– Арчи, это Мадж, – раздается из трубки властный голос свояченицы, и Арчи вздрагивает. Он всегда сторонился этой самоуверенной, состоятельной женщины, всегда чувствовал на себе ее оценивающий взгляд. Недостаточно успешен, недостаточно богат, недостаточно высокий статус – он почти слышал ее мысли. Агата всегда утверждала, что все эти неодобрительные суждения Арчи лишь мерещатся, но ему было виднее. Он слишком хорошо знал этот тип женщин.

– Привет, Мадж, – настороженно отвечает он.

– Какие известия? Мы же договорились, что ты будешь звонить ежедневно, дважды в день, и сообщать новости, – рявкает она. – Но со вчерашнего утра я не слышала от тебя ни слова.

– Просто не было никаких новостей, вот я и не звонил.

– Мы договаривались о двух звонках в день при любых обстоятельствах.

Арчи вот-вот перестанет контролировать свою ярость. С чего она вдруг решила, что он должен перед ней отчитываться? Но он понимает, что гнев ему сейчас не на руку, и ограничивается простыми извинениями.

Мадж переходит к истинной причине своего звонка.

– Я думаю поехать сегодня в Суррей и завтра присоединиться к поискам. Насколько понимаю, это будет масштабная операция, и хочу представлять там Агатину семью.

– Мне кажется, это не очень мудрое решение, Мадж. Стоит газетчикам узнать, кто ты – а они, несомненно, узнают от местных жителей, – сразу возьмут тебя в осаду. Особенно если учесть, что вокруг этого мероприятия раздули такую шумиху – «Великие воскресные поиски». Там ожидаются тысячи волонтеров.

– Тысячи – это хорошо. На фоне тысяч легко затеряться, – отвечает она, но уже без прежней уверенности.

– Местные опознают тебя, и репортеры прохода не дадут. Не думаю, что ты получишь удовольствие, став центральной фигурой статьи в «Дэйли мэйл», – продолжает Арчи. Его суждения, конечно, верны, но отговаривает он Мадж совсем по иной причине. Ему невыносима мысль, что в Стайлз вплывет властная Мадж, он приложит все силы, чтобы этому воспрепятствовать.

Пока она обдумывает его предостережения, в трубке – тишина.

– Хотя бы увезу на время Розалинду. Она, наверное, вне себя от волнений, и ее лучше держать подальше от этого цирка. Я приеду и заберу ее. Пусть поживет в Эбни-холле, пока мы не найдем Агату.

Арчи знает, что Мадж и Розалинда сильно привязаны друг к другу. Но он не выдержит и часа в обществе Мадж, даже если предположить, что Агата ему не солгала и что Мадж ничего не знает о проблемах в их браке. Да и потом – что ему делать с Шарлоттой и ее сестрицей, если Розалинда уедет? Сестрам Фишер не на ком будет сосредоточить свое внимание, и они примутся болтаться по Стайлзу, нервируя его своим присутствием и суетой. Нет, Розалинда останется дома.

– Это не лучшая идея, – отвечает он. – Ведь Розалинда не понимает, что происходит. Она считает, что Агата уехала писать книгу и что полиция чересчур драматизирует, поскольку серьезно заблуждается по поводу ее местопребывания.

Мадж реагирует непривычно спокойно, он слышит, как она затягивается своей неизменной сигаретой.

– Давай я с ней поговорю. И решу сама.

– Мадж, в этом нет никакой необходимости. Она – моя дочь, и мне лучше знать, что для нее хорошо, а что – нет.

– Что, правда? – От ее едкого, жуткого хихиканья у Арчи по спине бегут мурашки. – Так же, как ты знал, что лучше для моей сестры? Когда завел интрижку и разбил ей сердце?

Глава 39 Рукопись

7 августа 1926 г. и 14 октября 1926 г.

Суррей, Англия, и Гетари, Франция

Когда мы с Розалиндой вернулись в Стайлз, на меня снизошло странное спокойствие. Признаться, в первые пару дней после отъезда Арчи в Лондон я с головой погрузилась в те руины, в которые превратилась моя жизнь. Мадж занималась Розалиндой, а в остальное время сидела подле моей кровати, где я спала в детстве, держала меня за руку и давала выплакаться. В состоянии невообразимой до тех пор опустошенности я лежала в постели и мысленно прокручивала те несколько эпизодов за последние два года – после нашего переезда в Саннингдейл, – когда я видела Арчи и Нэнси вместе, я высматривала признаки их тайной связи и предавалась мыслям о предательстве мужа. Но стоило мне покинуть Эшфилд и поездом отправиться в Стайлз, место, которое я теперь не считала своим домом, а лишь промежуточной станцией, плечи мои расправились, и я исполнилась решимости вновь построить нашу семью во что бы то ни стало.

Пока поезд с пыхтением ехал мимо буколических, залитых солнцем сельских пейзажей, словно дразнящих меня своей яркой зеленью и оптимизмом, я вдруг поняла, что Арчи – не тот человек, которого я в нем видела. Я его полностью выдумала. Где-то внутри я всегда отдавала себе отчет, что он не является полным воплощением характеристик, коими я наделила Гарри Рэйберна из «Человека в коричневом костюме», но насколько сильно он отличается от отважного, добродетельного мужчины, созданного мной на бумаге?