Тайна 21 июня 1941 - [7]

А вот из воспоминаний другого великого конструктора.

В.Г.Грабин. «Оружие Победы».

Снова несколько слов об этих воспоминаниях и об их авторе.

Горячо рекомендую их всем, кто пока не читал, но хотя бы немного интересуется историей своего Отечества.

Кто уже прочёл, думаю, разделит моё мнение.

Необходимо отметить, что мемуары Грабина были подготовлены в печать ещё в семидесятые годы И даже отдельные фрагменты оттуда были изданы в журнальном варианте.

А потом… Потом издание было запрещено.

Великий конструктор артиллерийских систем, прошедших всю войну в качестве основного артиллерийского вооружения Красной Армии. Дивизионные, танковые, противотанковые — все они были созданы под его руководством.

Из предисловия к мемуарам.

…Из 140 тысяч полевых орудий, которыми воевали наши солдаты во время Великой Отечественной войны, более 90 тысяч были сделаны на заводе, которым в качестве Главного конструктора руководил В.Г.Грабин (в книге этот завод назван Приволжским), а еще 30 тысяч были изготовлены по проектам Грабина на других заводах страны…

Генерал-полковник, Герой Соцтруда и прочее, прочее… Оказался вдруг под запретом советской коммунистической власти.

Объяснялось это просто. В своих мемуарах Грабин честно и неполиткорректно рассказал, ничего не скрывая и не сглаживая, о том, кто и как проявил себя в действительности в тридцатые годы в деле вооружения Красной Армии.

Вернее, так. Просто рассказал о своей работе. И о том, кто и как ей помогал (это пишут многие). И о том, кто и как ей мешал (об этом обычно не пишут). О решениях, которые принесли пользу стране. И о решениях, которые принесли стране вред.

И всего делов-то. Его попросили в соответствующем органе ЦК убрать эти самые имена, поскольку многие из них принадлежали людям, и тогда занимавшим высокие посты. Или уже не занимавшим их заслуженным пенсионерам, возвеличенным и прославленным советской властью.

Так многие делали тогда. Правили свои воспоминания с учётом, так сказать, текущего момента. И их издавали.

Грабин отказался. Вернее, так. Он согласился убрать наиболее резкие свои отзывы и характеристики, поскольку не собирался ни с кем сводить счёты. Но в вопросах принципиальных править отказался. И на издание был наложен запрет.

Я позволю себе привести ещё одну выдержку из предисловия к книге.

…Главным же было то, что Грабин не врал. Ни в единой запятой. Он мог ошибаться в своих оценках, не боялся сказать о своих ошибках, но подлаживаться под чужую волю он не мог. И когда из всех туманностей и недоговоренностей стало ясно, что от него требуют не частных уточнений и смягчений излишне резких формулировок, а требуют лжи, он сказал: «Нет». И объяснил: «Я писал мои воспоминания не для денег и славы. Я писал, чтобы сохранить наш общий опыт для будущего. Моя работа сделана, она будет храниться в Центральном архиве Министерства обороны и ждать своего часа». И на все повторные предложения о доработке повторял: «Нет». А в одном из разговоров в те тяжелые для всех нас времена произнес еще одну фразу, поразив и меня, молодого тогда литератора, и М. Д. Михалева, литератора немолодого и с куда большим, чем у меня, опытом, пронзительнейшим пониманием самой сути происходящего: «Поверьте мне, будет так: они заставят нас дорабатывать рукопись еще три года и все равно не издадут книгу. А если издадут, то в таком виде, что нам будет стыдно»…

Книгу издали впервые только в 1989 году. Думаю, ясно любому, прочитавшему её, что стыдно за неё не может быть никому, ни живому, ни мёртвому.

Желающие могут найти и прочесть его книгу на сайте Милитеры.

Меня лично эта книга покорила сразу, словами «здесь я в конструкции допустил грубую ошибку». Я перечитал в своё время достаточно много мемуарной литературы. И впервые встретил в мемуарах отчётливое признание своей профессиональной ошибки. Да ещё и грубой, по собственному признанию.

Предлагаю вашему вниманию некоторые отрывки из неё. Заранее приношу свои извинения за пространность цитируемого. Она, на мой взгляд, помогает полнее понять атмосферу заседаний в присутствии Сталина.

Постараюсь возместить её немногословностью в собственных комментариях. Тем более, что там всё становится ясным из самих предложенных отрывков.

Первое участие Грабина на совещании в Кремле.

…Посередине зала приемной, куда я попал сначала, стоял длинный стол, уставленный бутылками с прохладительными напитками, блюдами с различными бутербродами, вазами с фруктами. Возле стола — стулья, у стен, украшенных картинами, — мягкие кресла, столики с пепельницами Рядом была еще комната поменьше, в которой тоже стояли кресла, стулья и столики с пепельницами.

Пришел я минут за тридцать до обсуждения нашего вопроса. В зале и в смежной комнате было много народу — и военных и штатских. Ни с кем из них я не был знаком и даже никогда не встречался. А они стояли или сидели группами, каждая группа сама по себе, вполголоса о чем-то беседовали

Подходили еще люди Все приветствовали друг друга и держались свободно Иные, только войдя, сразу же присаживались к столу — видно было, что все они не впервые в этом зале

Минут за пять до назначенного срока пришли Тухачевский, Павлуновский и его заместитель Артамонов, начальник Артиллерийского управления Ефимов, начальник Генерального штаба Егоров, инспектор артиллерии