Таймкипер, или Горький глоток будущего - [3]

Похоже, человеку не оставляют даже простенькой роли вечно обнадеженного прожектера. Его творческие заявки аккуратно рассматриваются, но они обречены на отказ, заранее обречены — вот что страшно. Но, пожалуй, самое страшное в ином — человек, в общем-то, понимает, что создал систему, в которой он обречен на второстепенность. Он делает вид, что именно ему принадлежит решающее слово в определении перспектив планетарной эволюции, актерствует, хотя и с явно убывающим энтузиазмом. Он чувствует, сто ни объем знаний, ни скорость мышления не позволяют ему конкурировать с интеллектронными комплексами. Его идеи не идут в ход вовсе не из-за предвзятости или особого коварства интеллектроники, а по объективнейшей причине безнадежной примитивности самих идей.

Основные силы и средства идут на развитие интеллектронов, именно они перехватывают эстафету земной цивилизации, определяют стратегию преобразования планетарной биосферы и расширения космической ойкумены. Фокус в том, что именно они, некогда примитивные вычислительные машины, руководят жизнью биосферы, включая сюда и человека, своего создателя. Земля превращается в огромный открытый зоопарк (хомопарк, по терминологии Пена), где люди содержатся в довольстве, лишенные изнурительных забот о хлебе насущном. Интеллектроны без особого напряжения (и раздражения!) снабжают их качественной пищей, культурными программами, обеспечивают вполне комфортабельным жильем и транспортом — чего же еще?

Можно сказать и так — человек добился своего. Сначала он создавал хитроумные усилители мышц и органов чувств. Теперь он сотворил ментальные усилители — мощные интеллектронные мозги, вынесенные по отношению к нему как бы во внешнюю среду на некие обособленные молекулярные структуры. И стоит ли удивляться, что, усилившись до предела, человек оказался вице-хозяином Земли (хотел сказать: вице-царем природы, но испугался уймы прицокиваний, словно от удовольствия…). И перед ним замаячил пренеприятный вопрос: а не сочтут ли интеллектроны — через год или пару столетий, — не сочтут ли они, что многомиллиардная популяция хомо сапиенс экологическое излишество, дурно влияющее на темпы прогресса?

Неужели очередная антиутопия?

Но Артур Пен достаточно опытен, чтобы понимать простую вещь — в ответ на всякую прогностическую неизбежность у нас принято предлагать как минимум десяток удобных обходных путей. На всякое — пусть и архиглубокое предчувствие фантаста наш мир насылает легион трезво мыслящих реалистов, и игра всегда идет в одни ворота. Сборная реалистов с удовольствием считает забитые ими голы и только много позже обнаруживает, что били действительно в одни, причем именно в свои ворота…

5

Концентрированная подача фона, на котором развертывается действие «Таймкипера», не слишком приятна, словно с живой плоти романа сдирается кожа в виде краткого научно-популярного очерка. Утешимся тем, что роман все-таки воображаемый, чего, конечно, не скажешь о содранной коже.

Лично на меня фон произвел сильное впечатление, ибо ситуация интеллектронной гегемонии не кажется мне ни слишком нереальной, ни слишком отдаленной. А один из персонажей Прозоровского романа высказывается еще жестче, считая создавшееся положение вполне естественным.

Человечество, полагает он, уже давно начало выводить мозг в окружающую среду. Первые попытки такого рода — стандартные орудия труда и могильники как опредмеченные носители определенных идей, если угодно, овеществленная внешняя память, кодовым ключом к которой служило ритуальное действо. Позже возникли наскальная живопись и письменность, выступавшие одновременно и как средства общения, — это уже несомненные элементы внешней памяти. Далее разрабатывались все более емкие и экономичные коды, появились механические, электрические и оптические преобразователи, способные более или менее автономно функционировать на основе этих кодов. Наконец, были созданы интеллектроны, функционирующие, в сущности, эффективней человеческого мозга и по праву претендующие на свое место под солнцем.

Противопоставление человека и интеллектронно-роботной системы и куча связанных с этим конфликтов основаны на примитивной ошибке, утверждает он, попросту — на переоценке роли индивида. Человек ни в биологическом, ни в культурном отношении не является автономной единицей человечества. Таковая единица — социальный организм, способный к самовоспроизводству, к сохранению и развитию созданных им культурных структур. Это видно на примере древнего охотничьего племени, это отчетливо проявляется и в более сложных обществах. Человек всегда познавал мир, эксплуатируя «внешний мозг», прежде всего — мозги своих ближних, разнообразных специалистов и специализированных коллективов, которые, кстати, в том или ином смысле обычно доминировали в обществе. Если в силу рада причин самым эффективным «внешним мозгом» оказались интеллектроны, если они стали играть ведущие роли в социальных организмах именно в силу своей эффективности, то какого черта мы недовольны?

6

Именно так: «…какого черта мы недовольны?»

Изложенные рассуждения принадлежат главному герою воображаемого романа — некоему Таймкиперу, шефу Музея Времени. Таймкипер — прозвище (разумеется, не имя!), вероятно, что-то вроде иронической «взрослой дразнилки», ибо кого всерьез назовешь Хранителем (или даже Хозяином) Времени.