Таймири - [26]
— Зато у нас угнетающий философ, — парировала Таймири.
— Кое-кто слушает этого угнетающего философа с открытым ртом, — вставила Сэй-Тэнь, возникнув рядом. — Минорис просто влюбилась в его высокие материи! А вы бы поднимались наверх. В плайвере, должно быть, сыро. Простуду подхватите.
Остер Кинн не на шутку оскорбился. По пустыням всю жизнь бродил, никакая зараза его не брала. А тут, на реке, да еще после того, как он невесть сколько проплыл, — и вдруг простуда?
Внезапно Сэй-Тэнь выпучила глаза. Таймири решила от нее не отставать и тоже выпучила.
— Осторожно! На Зюма не наступите! — вскричали они в один голос.
Из под ног Остера Кинна белым пушистым комком выкатился щенок. Выкатился — и давай лаять! Остер Кинн чуть равновесие не потерял.
— Колючки пустынные! Откуда в плайвере пес?! — воскликнул он.
А ведь о Зюме совсем забыли! Как пропал в городе, так с тех пор и не появлялся. Сэй-Тэнь подозрительно взглянула на путешественника:
— Вы украли? Думали втихаря слопать?!
— Да ничего я не крал! — возмутился Остер Кинн. — Куда бы я его, по-вашему, запихнул? Рюкзак-то мой тю-тю! А в реке он бы захлебнулся.
Сэй-Тэнь призадумалась. И то верно. Как ни крути, Остер Кинн здесь ни сном ни духом.
— Ага, я же говорила! Дух гор! — обрадовалась Таймири. — На такое только духи способны.
Зюм лаял так звонко и самозабвенно, что даже капитан всполошился.
«Собака? Откуда на яхте собака?» — вздрогнул он. И тут же упустил нить своих рассуждений. А ведь битый час ломал голову, склонившись над картой речной долины. Он думал найти какой-нибудь рукав, чтобы заплыть туда и дать отдых команде.
— Ну всё, с меня хватит, — стукнул он кулаком по столу. — Что там, в конце концов, происходит?!
Кэйтайрон надвинул на лоб фуражку, для пущей внушительности насупил брови и в решительном настроении вышел из рубки.
— Маленький, да удаленький! — хлопала в ладоши Минорис. Зюм скакал, как резиновый мячик, вилял хвостом и выглядел абсолютно счастливым. Таймири на пару с Сэй-Тэнь заливалась смехом. А рядом, мокрый с головы до ног, стоял Остер Кинн и, прищурившись, созерцал закатное солнце.
Посчитав, что над ним насмехаются, капитан изменился в лице.
— Кто… без разрешения… пускает тут всяких… на борт?! — вскипел он.
— А почему им нельзя? — заикнулась Таймири.
— Нельзя, и всё тут! — отрезал Кэйтайрон. — Они даже не пассажиры.
Сэй-Тэнь легонько толкнула Остера Кинна в бок:
— Он будет жить в плайвере… Щенок тоже! — быстро добавила она.
— Это ничего не меняет, — взъерошился капитан. — Знаете закон сохранения массы? А энергии?
В последнее слово он вложил всё свое негодование. Судя по всему, физика в его памяти занимала особое место. Можно даже сказать, почетное.
— Я пловец, каких мало, — с достоинством отвечал Остер Кинн. — И большую часть дня буду проводить вне плайвера. За съестные припасы тоже не беспокойтесь. Меня вполне устроит сырая рыба.
— Ладно, будь по-вашему, — остыл капитан. Наблюдавшие за ним матросы знали, что затишье это временное, поскольку Кэйтайрон никогда не прочь выпустить пар…
8. О письмах и водопадах
Из-за сильного встречного течения шхуна немного кренилась влево, что, впрочем, не мешало Сэй-Тэнь не спеша прогуливаться вдоль ватервейса[1]. Кто-то в «вороньем гнезде» распевал матросскую песенку. А капитан деловито отдавал команды:
— Поставить булинь по нижней шкаторине!
— Убрать стаксель!
— Накрутить стаксель с фалом вокруг штага!
Эти и прочие непонятные выражения долетали до Таймири, которая, устроившись в шезлонге, с закрытыми глазами слушала корабельную симфонию. А симфония была что надо: музыкально трепетал на ветру парус, музыкально скрипели мачты, и не менее музыкально клокотала река, где как раз купался Остер Кинн. Только чайки не кричали. Ни чаек, ни других птиц в стране Лунного камня уже век не видывали.
Чуть поодаль от шезлонга неопытный юнга учился промерять глубину с помощью разноцветного футштока. И было слышно, как его ругает старший по званию.
«До чего же всё-таки здорово валяться вот так, на солнышке, и ни о чем не думать. Плыть себе и плыть», — подумала Таймири. Приоткрыв глаза, она встретила широкий взгляд облачного ока в лазурном исчерченном небе. Этот новый узор из серебристых стратосферных облаков крепко завладел ее вниманием.
— Быть того не может! — воскликнул оказавшийся рядом философ. — Вот он, знак свыше! Небесный глаз!
Повернуть голову в сторону Диоксида стоило Таймири больших усилий. Ну, чего он раскричался? Подумаешь, какой-то глаз!
— Этой ночью нужно будет обязательно свериться со звездами, — сказал философ самому себе и важно прошествовал к каюте.
Ночью Диоксид как-то исхитрился погасить все навигационные огни, взять у капитана подзорную трубу и при этом не вывести его из себя. Смекнув, что на судне готовится нечто очень увлекательное, Остер Кинн поднялся по канату на палубу, не произведя при этом ни единого шороха.
— Вы смыслите в астрономии? — спрашивал философ, настраивая прибор. — Если нет, я научу. Вон Полярная звезда! А вон Южный Крест. Да, южная часть неба самая интересная… Гляньте-ка во-он туда!
Минорис безропотно следовала каждому указанию старика, и скоро у нее затекла шея. Потирая чуть ниже затылка, она начала осознавать, как тяжко приходится астрономам, когда они ночами напролет рассматривают звездное небо. Что касается Таймири, то ей дела не было до наставлений Диоксида. Подсунув под голову подушку, она улеглась прямо на лакированный настил, закинула ногу за ногу и мечтательно произнесла:
У Жюли Лакруа и смышлёного скотч-терьера по кличке Пуаро выдался нелегкий полет. Воздушный шар, подлюга, приказал долго жить и свалился не куда-нибудь, а в страну Западных Ветров, где современными удобствами даже и не пахнет. Пахнет электричеством, да и то лишь у твердыни Арнора. Там проживает злой и, как поговаривают, кровожадный маг. Еще поговаривают, будто он замыслил погубить короля. Но так ли это? Жюли и Пуаро берутся за расследование, и на их долю выпадает немало опасных, рискованных приключений…
Из-за своего неуемного любопытства Арсен сделался призраком. Теперь он вынужден блуждать по мирам и измерениям в поисках того, кто смог бы вернуть ему прежний, человеческий облик. И только девушке из аббатства Фонтевро это оказывается под силу.
История о ветерках Сальто и Виэллисе разворачивается в небе, посреди облаков. Братья-ветерки приводят в облачный замок облачного пса, и тот нечаянно рвет плащ Пуэрико — любимчика Короля-Ветра. За это братьев отправляют в изгнание. Но в изгнании ветерки даром времени не теряют.Они знакомятся с ветрами по всему миру — начиная от ночного ветра Эль-Экроса и заканчивая Вредным Мистралем. И ни гнев Короля-Ветра, ни козни самодовольного Солнца не могут остановить их на пути к заветному нулевому меридиану.
Бар и Пин жили себе, поживали в стране Музыкальных инструментов. И горя не знали, пока их друга Рояльчика не выгнали из оркестра. Рояльчик расстроен, и ему нужен Мастер. Один только Мастер способен вернуть его к музыкальной жизни. И Пин с Баром берутся проникнуть в мир Людей, чтобы Мастера отыскать.
История об идеальной, платонической любви, написанная с расчетом на тех, кому опостыли романы, возвышающие страсть.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Профессор обрадовался, что стал первым жителем Земли, выбранным для официального контакта с инопланетянином. Житель Марса заранее подготовился к встрече, выучил английский язык, а прибыв в квартиру профессора, сразу огорошил его вопросом: «Где это находится?». Дальнейшие события развивались непредсказуемо и едва не довели семью профессора до инфаркта.
Дамы зачастую — причины столновений мужчин. И вот опять этот запах духов, скрип стула возле стойки и едва слышный вздох. Ей около двадцати, у неё золотистые волосы. Она всегда носит черное платье. Но она не совсем обычная девушка, да и парень рядом с ней — не Джеф ли?