Тайга – закон, медведь – хозяин - [8]

— Возраст тут не причем. Не хочу — и не пью.

— Ну, как знаешь! А тебе я шоколад сварю. Будешь?

— Чего? — удивилась Кромина. — Где ты его возьмешь?

— Заначка есть. Подожди немного.

От горячего шоколадного напитка, сработанного из какао-порошка, сухого молока и водки Лену развезло. Она смеялась в ответ на шутки, благосклонно отвечала на наводящие вопросы о своей жизни и семье, всплакнула по оставленным в неведении родителям и даже забыла в очередной раз обругать Степнова за свое заточение в глуши. И спокойно позволила Виктору сесть рядом с ней, хотя до этого усаживалась за стол напротив него и по ночам спала одетой на лавке в кухне.

Влить ещё спиртного в уже пьяную девушку не составило большого труда. Смеясь над очередным анекдотом, Ленка прильнула к Стеклову, устроив подбородок на его плече, и последние каверзные вопросы вылетели из мужской головы, оставив после себя лишь желание поцеловать пахнущие шоколадом губы…

Стеклов был уверен, что проведет насыщенную ночь с юной, но опытной любовницей. И почему-то считал, что южные девушки более доступны…

Однако его ночь удовольствий прошла совсем не так, как планировалось. Он усадил Лену на кровать, помог снять ей штаны и толстовку. И даже успел поцеловать девушку. Одетая в свои вещи — зеленый топик и белые трусики, Серегина племянница выглядела очень возбуждающе, но…

Кромина хихикала, мотала головой и мямлила, что ей «щекотно», а потом попросила пить. Он хмыкнул недовольно, однако кружку с морсом принес. Стоял и наблюдал, как Ленка пытается сесть по-турецки, но не может подогнуть под себя вторую ногу. Часть напитка попала в организм жаждущей, часть она пролила на себя, а потом старалась вытереть рукой, но в результате размазала потеки морса по одежде и простыне. Пришлось предложить безобразнице одеть вместо майки клетчатую мужскую рубашку, хотя Виктор был уверен, что её скоро придется снять. В благодарность за это Лена полезла обниматься, пыталась сказать что-то, но язык совсем заплетался. Виктор держал в объятиях девушку, и нормальное мужское желание туманило мозг, но Ленка моментально заснула, положив ему голову на плечо.

Сначала Стеклов сильно разозлился и даже хотел перетащить спящую на её законную лавку в кухне, но потом передумал. Сна не было ни в одном глазу, и «генеральный в ссылке» сидел на крыльце, думая о разном и в том числе о девчонке, из-за которой он сегодня не уснул.

Ей семнадцать лет. Разве она придумала весь этот план с похищением? Добровольно напилась какой-то гадости и как тряпка валялась на берегу? Ради Серегиного благополучия оказалась в лесу с незнакомым человеком, немытая и нечесаная? Не может быть, чтобы Ленка была такой прожженной, циничной и расчетливой. Даже если малолетняя скандалистка и матершинница зажигала у себя дома со всеми подряд, то это дело её семьи. Хорошо, что ничего у них не было.

И вообще, не должен он уподобляться Кромину. В конце концов, есть Никита, Вера и Петр Никанорович. Может хоть они после возвращения поверят, что он никакого отношения к размерам их дивидендов не имеет.

«Вот как он придумал? Как „обрезЮл“ часть денег отца и брата? Я же аудит приглашал, отчеты у нас в порядке, с распределением прибыли все чисто, — ломал голову Стеклов. — Но на совете директоров он голосует всеми Кроминскими акциями. Значит, подделывает протокол, хотя семья ему верит на слово».

Он выпил несколько кружек чая такой крепости, что свело желудок и першило в горле. Встретил рассвет, не радуясь краскам, в которые разрисовало облака восходящее солнце и, здорово приложился плечом об землю, когда вылетевшая из избы Ленка спихнула его дверью со ступеньки.

Кромина проснулась с дикой головной болью. Любое напряжение добавляло страданий. Но девушка сразу перестала обращать внимание на боль, когда осознала, что лежит на кровати Стеклова. Она села, и в глазах все завертелось. Постельное белье было совершенно дикой расцветки — сине-бело-черные треугольники, круги и квадраты, в общем «полный психодел». Теперь эти геометрические фигуры вызывали головокружение и тошноту. Сфокусировав взгляд, Лена обнаружила, что одета она в просторную рубашку хозяина, а задрав рубашку в попытке найти топик, увидела, что на трусах расплылось красноватое пятно на таком месте, что можно было подумать… Похожее пятно было на простыни, как раз на белом кружочке.

Сначала стало стыдно, до того стыдно, что ладони вспотели от жара, прокатившегося по телу. Потом стало страшно. Лена села, наспех натянула штаны, а обуться не успела — приступ тошноты заставил сорваться с кровати и бежать из избы на улицу. Весь роскошный ужин, колом стоявший в желудке, вылетел в кусты за баней. Держась за больную голову, Ленка доплелась до родника, напилась из пригоршни и легла на землю рядом с водой.

Было холодно и пусто на душе. Вчера она по собственной дурости купилась на кружку «шоколадного» пойла и пьяная в хлам легла под незнакомого мужика. И не могла сказать, что он её изнасиловал. Нет, она не сопротивлялась и даже испытывала что-то приятное, когда он гладил и целовал её. А потом… Потом ничего не помнила.

«Да, старушка, второй случай амнезии за одну неделю. Это уже диагноз, — думала девушка. — Почти клиника».