Тайга – закон, медведь – хозяин - [16]

Лист с деревьев облетел, дни стали ветреными и холодными. В октябрьском воздухе уже пахло скорым снегом. Каждое утро теперь Стеклов вставал и собирался в лес. Лена готовила ему с собой еду, наливала в термос чай. Возвращался он почти в сумерках, возился на улице или в бане с добычей, потом они быстро ужинали и уставший охотник падал спать, а Лена подолгу сидела в комнате и смотрела в темноту. Можно было что-то почитать на телефоне или ноутбуке, но зарядки надолго не хватало, поэтому приходилось ограничивать себя, хотя времени свободного было без меры. Раньше она ждала вертолет, а теперь ждала известий, как ждет заключенный ответа на прошение о досрочном освобождении.

Целыми днями она была одна. Топила печь, кашеварила, качала пресс и отжималась, чтобы занять себя чем-то. Даже попроситься в лес с Виктором не пыталась. А что обуть? В её кроссовках или галошах можно было добежать до туалета или бани и всё. Неожиданно для себя стала читать стихи, те, что были на флэшке, подготовленной Соней. Над некоторыми, написанными без рифмы, смеялась или просто удивлялась — не могла понять смысла, а иные и с рифмой не воспринимались. Но потом наткнулась на одно, которое легко запомнилось и в душу запало.

Это неба полотенце. Это речка. Это лес.

Это тихий плач младенца. Это ангел. Это бес.

Это вышиты на ткани солнце, звезды и луна.

Это жизнь моя на грани то ли смерти, то ли сна.

Волк, как ветер, завывает. Как луна, вода блестит.

Бог лицо от нас скрывает…

Виктор из леса иногда приносил что-то интересное: гриб-трутовик необычайно алого цвета, камешек с блестками, ветки рябины. Но дарил это обыденно, даже не дарил, а просто выкладывал на стол. И хотел порадовать, и старался, чтобы она не подумала о нем лишнего. А Лена воспринимала это как снисхождение или жалость. Они разговаривали, словно соседи в коммуналке — о бытовых проблемах. Единственной радостью были собаки — о них говорили с удовольствием и весело.

Октябрь уже перевалил за половину, когда вместо дождя с неба стала сыпаться снежная крупа, а потом и настоящий снег пошел. Но было его немного. В очередной раз Стеклов ушел на охоту и взял с собой только Шайтана, а Белку оставил дома с Леной. Часов с двенадцати дня повалил снег, какого Кромина в жизни не видела. Пушистые хлопья сыпались как из разорванной лебяжьей перины, плотно устилали землю, за несколько часов выпал слой сантиметров сорок, а снегопад не прекращался…

После восьми вечера девушка уже не могла спокойно сидеть, она бегала к окну и двери, вглядываясь в бесконечное белое марево и ожидая охотников. Ещё через пару часов Лена плакала от бессилия и страха и не представляла как в такой обстановке можно найти избушку, затерянную в сугробах. Включила электростанцию, мощный прожектор вырезал из темноты кусок пространства и осветил его. В какую сторону направить поток света? Откуда идут заплутавшие в лесу Виктор и Шайтан?

Зачерпывая галошами снег, Ленка пробралась к лестнице и залезла на неё поближе к прожектору, а потом подняла его и почти вертикально направила в пестрое от снега небо. Снег падал на стекло, таял на нем и сползал по бокам. Девушка сходила в дом, надела большие валенки Стеклова, теплую куртку с капюшоном и варежки и заступила на вахту. Сколько времени она сметала снежную кашу со стекла прожектора, Лена не представляла, но чуть не упала с лестницы, когда Белка залаяла и кинулась в лес. Каким образом в таком безмолвии, накрывшем землю, как ватное одеяло, собака услышала что-то?

Направив луч света в нужном направлении, Кромина побрела вслед за лайкой. Облепленную снегом фигуру она не заметила, пока не споткнулась об неё. С трудом дотащились до избы, и все ввалились в неё: похожий на сугроб Стеклов; толстый от набившегося в шерсть снега Шайтан; Лена, в огромных валенках и куртке с чужого плеча выглядевшая, как падчерица из сказки про двенадцать месяцев; счастливая Белка, поочередно облизывающая каждого из присутствующих…

Виктор до того устал, что даже говорить не мог, не то что шевелиться. И только теперь девушка поняла, почему он тяжело шел и словно распух — на спине охотника был увесистый рюкзак. Лямки рюкзака обледенели, и снять его удалось только вместе с курткой. Так же непросто оказалось стащить ботинки — шнуровка была запечатана снегом, и Лена даже не стала пытаться её распутать.

Лена помогла Стеклову выбраться из комбинезона, и он уснул сидя на топчане, пока она наливала ему суп. Он не проснулся, когда девушка тянула его, укладывая удобнее. На маленькой кухоньке пахло мокрой одеждой, на влажном полу развалились собаки, мешок с добычей стоял у самых дверей.

Кромина сходила и выключила электростанцию. Она не успела зарядить телефон и ноутбук, да и аккумуляторы к лампам тоже не догадалась поставить на зарядку. В полной темноте добралась до кровати, но бессонницей в эту ночь не страдала и даже снов не видела…

Собаки утром проснулись первыми, сначала ждали в темноте, когда их выпустят во двор, потом стали царапать дверь. Белка подошла к спящему Стеклову, сунула мокрый нос почти в ухо хозяина и заскулила. От такого будильника мужчина расстался со сном моментально. Захлопнув за лайками дверь, он понял, что не просто голоден, «жрать хочется, аж жуть» — вот как это называется. Освещение не работало, он нащупал под матрацем маленький фонарик и посветил на стол и на печь. Остывший суп ел прямо из поварешки, придерживая рукой казанок, будто тот был с ногами и мог убежать. Подавился, когда услышал за спиной хрипловатый голос.