Тайбола - [18]

— Носи на здоровье поющий талисман и будь счастлив, топтыжка.

Выйдя на край овсяного поля, мужик сел на обросший мохом валун и задумался: «Не жестоко ли я обошелся с хозяином тайги? Глупому ясно, что с колокольчиком-то какая ему охота. Может, пока не проснулся, снять?»

Но в это время из села донесся звук барабана-побудки ночного сторожа. Рожок пастуха и мычание коров подняло хозяйственного мужика на ноги. Евсей спохватился — ему тоже надо гнать в стадо свою комолую буренку.

Николаиха, идя с дежурства к себе домой, первой встретила охотника. А он, поравнявшись, подтолкнул локтем старуху.

— Иди смотри на нелюбу-то шерстинку — вон на поле с колокольчиком лежит.

Обрадованная старушка заголосила:

— Евсей медведя пымал! Медведя Евсей пымал!

Голос у Анисьи Николаевны звонкий, не раз поднимал он сельчан среди ночи во время пожара. И сейчас люди, толком не поняв в чем дело, рванули за сторожихой.

Не ожидавший от сторожихи такой прыти, Евсей опешил. Потом спохватился, да поздно.

— Уу, чертова старуха! Всех сбаламутила… И куда бежит, куда бежит дура баба? Ведь медвежонок-то не связан, а только с колокольчиком!

«Может случиться непоправимое», — встревожился он. Схватив дома ружье, охотник пустился вдогонку за сельчанами. Однако догнать их и предупредить об опасности не успел.

А на поле, завидев лежащего лончака, сторожиха схватила хворостину и смело принялась стегать веткой по морде зверя.

— Все, не будешь больше меня пугать! Не будешь пужать! — упивалась местью Анисья Николаевна.

Медвежонок прижал уши, хрюкнул носом и, пружиной подпрыгнув вверх, рявкнул.

Оторопел народ. Одни со страху в овес попадали, другие в разные стороны побежали. А старушка ойкнула и мешком рухнула под ноги лончака.

Пьяного топтыгина не держали лапы. Кувыркнувшись через голову, он запрыгал туда-сюда, туда-сюда. Но кругом были люди. Едва найдя брешь между ними, медвежонок пустился наутек.

Подбежавший охотник увидал лишь скрывающийся в березняке виляющий зад медвежонка да услышал звон колокольчика.

Бесплатный цирк развеселил людей. Лишь побледневшая сторожиха, стоя на коленях, отбивала поклоны Богу в благодарность за спасение.

«Как он там в лесу, непутевый, с колокольчиком-то?» — вздыхал Евсей.

Мужик не находил себе места. Пробовал даже подманить зверя: тайком носил в лес мясо и разбрасывал, да все зря. Медвежонок как сквозь землю провалился.

Понемногу случай с лесным «воронком» стали забывать. Но как-то пошли мужики с бабами в лес за малиной и слышат колокольчик звенит-переливается. «Скота, вроде бы, здесь, за болотами, быть не должно. Уж не „воронок“ ли Евсея шастает», — смекнули женщины. И отправили мужчин в разведку.

Оказалось, действительно «воронок» забрался в малинник и лежит, обнимает ветки обеими лапами да ягоды в пасть сует. Сосет, причмокивает, колокольчиком позванивает, от удовольствия не видит и не слышит ничего.

— Жив, значит, лакомка — гора у меня с плеч, — обрадовался Евсей, услышав про медвежонка. — А подрастет да поумнеет — так и снимет колокольчик. Ремень-то, чай, кожаный…

Мохнатка

Подкидывая мягкий толстый зад, впереди мчалась черно-бурая молодая медведица. Загулявшая впервые и еще не знающая как вести себя, самка старалась уйти от своих преследователей.

Трое суток назад она, отъевшаяся за лето на ягодах и сладких кореньях, балуясь, валила старые пни, разрывала муравейники в лесу, не зная, куда деть бурлившую в ней дикую силу. На толстых деревьях обрывала когтями кору, обламывала крепкие сучья. И тут повстречала небольшого медведка, жировавшего в ее владениях.

Раньше она избегала встречи с ним. А тут от избытка энергии сама напала на него сзади, чтобы выгнать со своего участка.

С остервенением грызла загривок, пока медведко поддавался. Наконец зверь показал желтые клыки и хватил лапой по голове медведицы. И тогда мохнатка побежала.

Она уже покинула их общие владения, а медведко все не отставал и продолжал преследовать ее до тех пор, пока неожиданно не появился зверь покрупнее и не оттеснил его от мохнатки.

За несколько суток беспорядочной беготни медведица не раз нарушала помеченные границы соседей и, осмелев, раздавала увесистые затрещины особо надоедавшим преследователям.

При каждой остановке у зверей начиналась грызня со свалкой — за право быть ближе к самке. И когда двое набросились на старого облезлого медведя, неожиданно появившегося в окружении медведицы, она не испытала к нему жалости.

Ее свирепое сердце волновали лишь победители, отстоявшие свое право быть рядом с ней. И цепкие, хитрые глазки мохнатки с особенным интересом поглядывали на крупного бурого медведя, бежавшего в ногу с ней.

Бурый космач, жарко дыша, успел несколько раз лизнуть морду мохнатки, и у той от каждого прикосновения горячего языка замирало сердце, и занесенная для удара лапа бессильно повисала в воздухе.

Медведица бежала по лесному бурелому до тех пор, пока не выскочила на поляну. Она и в темноте разглядела вспаханное черное поле с желтеющими пряслами снопов. Резко остановившись, юзом проехала метра два по лужайке, оставив четыре глубокие борозды в дерне. Продолжительные осенние дожди вымыли корни травянистых растений, расквасили глину.