Таящийся ужас - [27]

На мрачные мысли наводило и другое, не подписанное письмо, отправленное из Филадельфии, особенно следующий пассаж: "Я приму во внимание Вашу просьбу отправлять Заказы только на Ваших Судах, но не всегда могу знать с точностью, когда ожидать их. В том, что касается упомянутого Предмета, я требую только еще одной вещи; но хочу удостовериться, что понял Вас с полною точностью. Вы ставите меня в известность, что ни одна Часть утеряна быть не должна, если мы желаем наилучшего Эффекта, но Вам, несомненно, известно, как трудно быть в том уверенным. Будет изрядным Риском и непомерной Тяжестью грузить Гроб целиком, в Городе же (то есть в церквах Святого Петра, Святого Павла, Святой Марии или Собора Иисуса Христа) сие вообще не представляется возможным. Но я знаю, чего недоставало тем, кто был воссоздан в Октябре, и сколько живых Образцов Вы были вынуждены создать, прежде чем нашли верную Методу в 1766 году, и буду верным последователем Вашим во всех сих Материях.

С нетерпением ожидаю Вашего Брига, о коем ежедневно справляюсь на Верфи Мистера Виддля".

Третье подозрительное письмо было написано на незнакомом языке незнакомыми буквами. В дневнике Смита, найдено Чарльзом Бардом, грубо скопирована часто повторяющаяся комбинация букв; авторитетные ученые из Университета Брауна объявили, что алфавит амхарскил (или абиссинский), но само письмо не смогли расшифровать.

Ни одно из этих посланий не было доставлено Карвену, кроме того, исчезновение из Салема Джедедии Орна примерно в это же время показывает, что заговорщики из Провиденса предприняли некие тайные меры. Историческое Общество в Пенсильвании, руководимое доктором Шиппеном, получило письмо относительно присутствия в Филадельфии некоего опасного субъекта. Но чувствовалась необходимость принять более решительные меры, и группы смелых моряков, дав друг другу обет верности, тайно собирались по ночам в верфях и складах Брауна. Медленно, но верно разрабатывался план, который должен был не оставить и следа от зловещих секретов Джозефа Карвена.

Несмотря на все предосторожности, Карвен, казалось, чувствовал, что против него зреет заговор, проявляя не свойственное ему беспокойство. Его экипаж постоянно сновал между городом и дорогой на Потуксет, и мало-помалу с него сошла маска притворной веселости, с помощью которой он в последнее время пытался бороться со сложившимся против него предубеждением, Феннеры, его ближайшие соседи, однажды ночью заметили яркий луч света, вырывающийся из отверстия В крыше загадочного каменного здания ь высокими и необычайно узкими окнами; об этом происшествии они немедленно уведомили Джона Брауна из Провиденса. Мистер Браун, руководитель тщательно отобранной группы, которая должна была покончить с Карвеном, сообщил Феннерам, что вскоре будут приняты решительные меры. Он счел это необходимым, ибо понимал, что от них будет невозможно скрыть давно готовящийся налет на ферму; он объяснил свои действия, сказав, что Карвен, как стало известно, является шпионом ньюпортских таможенников, к которым питали явную или тайную вражду все шкиперы, купцы и фермеры в округе Провиденс. Неизвестно, поверили ли этой хитрости соседи Карвена, видевшие на его ферме так много странных вещей, но во всяком случае Феннеры были склонны приписать все самое худшее этому человеку, поведение которого было столь необычно. Мистер Браун поручил им наблюдать за фермой и сообщать ему обо всем, что там происходит.

Опасение, что Карвен о чем-то подозревает и намеревается предпринять нечто необычное, доказательством чего служил странный луч света, уходящий в небо, наконец ускорило акцию, столь тщательно подготовленную почтенными горожанами. Как записано в дневнике Смита, около сотни вооруженных моряков собрались в десять часов вечера в пятницу двенадцатого апреля 1771 года в большом зале таверны Тарстона, под вывеской «Золотой Лев» на Вейбоссет Пойнт напротив моста. Из выдающихся людей города, кроме командира отряда, Джона Брауна, присутствовали доктор Бовен с набором хирургических инструментов, президент Меннинг, на этот раз без своего знаменитого парика (самого большого в Колонии), что все сразу заметили, губернатор Хопкинс, закутанный в темный плащ и сопровождаемый своим братом Эйзой, опытным мореходом, которого он посвятил в тайну в последний момент с разрешения остальных, Джон Картер, капитан Мэтьюсон и капитан Виппл, который и должен был руководить набегом на ферму. Эти люди некоторое время совещались отдельно в задней комнате, после чего капитан Виппл вышел в зал, чтобы снова взять обет молчания с собравшихся моряков и дать им последние указания. Элеазар Смит находился с прочими руководителями набега в задней комнате, ожидая прибытия Эзры Видена, который должен был следить за Карвеном и сообщить, когда его экипаж выедет на ферму.

Примерно в десять тридцать на Большом Мосту раздался шум, после чего звук колес экипажа Карвена донесся уже с улицы за мостом. В подобный час не нужны были горячие речи Видена, чтобы понять: человек, обреченный на смерть, собрался в свой последний путь для свершения своего греховного полуночного колдовства. Через мгновение, когда удаляющаяся коляска чуть слышно прогромыхала по мосту у Мадди Док, появился Виден; люди молча выстроились на улице перед таверной в боевой прядок, взвалив на плечи кремневые мушкеты, охотничьи ружья и гарпуны, которые они взяли с собой. Виден и Смит присоединились к отряду, как и капитан Виппл, командир отряда, капитан Эйза Хопкинс, Джон Картер, президент Меннинг, капитан Мэтьюсон и доктор Бовен; к одиннадцати часам подошел Мозес Браун, который не присутствовал на предыдущем собрании, проходившем в той же таверне. Все эти именитые горожане и сотня моряков пустились без промедления в долгий путь, мрачные и постепенно охватываемые все большим волнением, оставив позади Мадди Док и поднимаясь по плавному подъему Броуд-Стрит, по направлению к дороге на Потуксет. Пройдя церковь Элдер Сноу, некоторые моряки оглянулись, чтобы бросить прощальный взгляд на Провидено, чьи улицы и дома раскинулись под весенним звездным небом. Мансарды и остроконечные кровли поднимались темными силуэтами, соленый морской бриз тихо веял от бухты, расположенной к северу от моста. Вега поднималась по небу, отражаясь в водах реки, над холмом, на гребне которого вырисовывались очертания линии деревьев, прерывающейся крышей незаконченного здания колледжа. У подножия холма и вдоль узких, поднимающихся по склону дорог дремал старый город, старый Провиденс, во имя безопасности и процветания которого надо было стереть с лица земли гнездо чудовищных и богопротивных преступлений.