- Что ж замолчали? - спросил хозяин.
- Какого ответа вы ждете?
- Зря вы стараетесь забыть Данаю. Зря. Ее из памяти не выжечь каленым железом. Вам не кажется, лучший в мире астронавигатор, что этот ваш поступок... - Он замолчал, видимо, подыскивая предельно мягкое выражение для определения моего поступка.
Воцарилось тяжелое, давящее молчание, покуда не стало ясно, что мягкое выражение не подыскивается. Я допил пиво.
- Так кто же вы? - наконец заговорил я.
- Я? Хозяин таверны. Скажем так: таверны вашей мечты.
- Моей мечты?
- А вчера я был вычислительной машиной мечты Гимзы. И угощал его током высокого напряжения.
- Сегодня таверна, вчера компьютерша. Я ничего не понимаю, - сказал я.
- Я тоже, - отвечал он.
- А если я сейчас помечтаю о чем-нибудь другом?
- Уже поздно. Ничего не изменится. Ваше воображение уже не задействует аппараты Лоэлла.
- Что это за аппараты?
- Они всего лишь дополняют удивительные свойства планеты Либертас. Планеты, где приходится отвечать на все вопросы.
- Что ж тут раздумывать, - сказал я. - Да, мой поступок не приличествовал человеку. Увы.
- Наконец-то вы сами себе признались в этом. А посему я предлагаю отдохнуть.
- Сам себе признался? - спросил я, потому что ничего не понимал.
- Сам себе. Ведь вы единственный во Вселенной хозяин вашей мечты. И теперь наконец сами отчитываетесь перед собой.
- Вы правы, - протянул я и вытер платком вспотевший лоб. - Неплохо бы и отдохнуть...
- Поднимитесь наверх. Первая комната на втором этаже всегда свободна.
- А все-таки что это за свойства? - спросил я.
- Никто толком не знает. Лоэлл и сам-то не успел до конца их разгадать. Но разве это важно - идти во всем до конца?
- Спокойной ночи, - сказал я.
- Приятных сновидений, - ответил он мне.
И опять на все лады под ногами заскрипели старые ступеньки. Уже с высоты второго этажа я еще раз оглядел зал. Все продолжали пить свое пиво, а хозяин за стойкой курил свою трубку, полузакрыв глаза.
Вскоре я уже лежал в мягкой постели, прислушивался к бушующему за ставнями ветру и размышлял о том, что Лоэлл был прав, вложив столько сил и трудов в свою таверну. Хотя заведомо знал, что астронавты, побывавшие в этих местах, никогда не перескажут подробностей своего пребывания здесь.
И если меня спросят, как я провел время в этой таверне, вряд ли я решусь сказать правду, ибо кому охота вслух говорить о том, что вот, мол, я в конце концов отыскал способ отчитаться перед своей совестью. Главное в другом. Главное в том, что я, видимо, попытаюсь объяснить людям, что у меня никогда не было порыва отправиться на планету Даная и что они относительно меня пребывают в заблуждении, ибо я лишь хотел примазаться к полету, в котором не участвовал.
