Таулос. Книга 1. Северный ветер - [39]

— Словно и не было лета, — с грустью в голосе произнес Моши, когда они вышли во внутренний двор.

— О чем ты? — удивленно спросил Хантаго.

— Посмотри вокруг, — Моши кивнул головой, — совсем недавно здесь было так красиво. Я очень любил бывать здесь.

— Почему? — поинтересовался Хантаго.

— Здесь всегда тихо и спокойно, — ответил Моши.

Хантаго окинул взглядом двор и, пожав плечами, произнес:

— По-моему, тут и сейчас довольно тихо и спокойно.

— Да, — согласился Моши и, усмехнувшись, добавил, — только это напоминает кладбищенскую тишину и могильное спокойствие.

— Что тут поделаешь? Природа умирает перед наступлением зимы, но весной все вновь оживет. Вот увидишь, — попытался приободрить его Хантаго.

Моши вздохнул и покачал головой.

— В последние годы я чувствую, что и во мне тоже что-то умирает, когда приходит зима.

— Перестань Моши, это чувствует каждый. Я тоже часто грущу осенью, особенно когда вижу опадающие листья и увядшие цветы. Мне тоже бывает тоскливо. Но каждый раз я успокаиваю себя мыслью о том, что все это лишь на время. Это закон жизни.

— Вы абсолютно правы Ваше Высочество. Однако необходимо помнить, что нет на свете ничего вечного. Жизнь идет по кругу, и очень часто мы просто не замечаем, что в конце каждого круга, что-то теряем. Вы понимаете меня? — Моши посмотрел на Хантаго.

— Думаю, да, — ответил тот.

— И теперь каждый раз, когда природа умирает, я думаю о том, что, быть может, для кого-то этот круг оказался последним. И кто знает, может, скоро придёт и моя очередь.

Хантаго внимательно выслушал Моши, и когда тот закончил, взял его за руку и сказал:

— Моши, ещё не пришло твоё время. О чем ты беспокоишься?

— Нет-нет, — Моши улыбнулся и отрицательно замотал головой, — пока я не думаю о смерти. Я не настолько стар, чтобы готовиться к путешествию в страну предков. Напротив, я думаю о жизни. Но раз суждено однажды опасть жёлтым листом с дерева жизни, я хочу, чтобы это падение было красивым. Но главное: я часто думаю о том, что успел сделать за свою жизнь и как много ещё могу успеть за то время, что мне осталось. Вот что волнует меня.

Хантаго понимающе кивнул.

— Давайте же пройдёмся, — предложил Моши.

— Конечно, — согласился Хантаго, — ты ведь хотел со мной о чем-то поговорить?

— Да, собирался, — подтвердил Моши и добавил, — И уж точно не о временах года.

Оба добродушно рассмеялись и неторопливо пошли по узкой тропинке вдоль высокого забора. Пару минут они шагали молча.

— Кстати, — внезапно спросил Моши, — как ты собираешься назвать коня? С этим нельзя тянуть. Тебе необходимо придумать ему имя как можно скорее. Оно должно быть непременно красивым и благородным, под стать жеребцу.

— Назову его Элемун, — сказал Хантаго после недолгих размышлений.

— Боюсь, что генерал Мун обидится, — отозвался Моши и захохотал.

— Лучше уж Элегор или Элевейс.

— Элевейс… — задумчиво произнес Хантаго. — Темная полночь. Красивое имя, оно очень подойдёт этому коню. Однако перейдём к главному.

— Да, пожалуй, — согласился Моши, — и вот вопрос: скажи, что ты думаешь об опасениях твоего отца?

— Ты имеешь в виду слухи о том, что империи угрожает опасность? — уточнил Хантаго.

— Да, именно их.

— Что тут скажешь? — Хантаго пожал плечами. — Мне трудно судить. Я знаю слишком мало, но осуждать отца за неопределенные опасения не стал бы.

— Вот уже несколько месяцев мы усиленно готовимся к чему-то страшному, делаем все, что можем, и я считаю, что это необходимо. Но вот что тревожит меня более всего: можем ли мы объяснить сами себе то, что делаем? — сказал Моши.

Хантаго задумался, а затем ответил:

— Понимаю тебя, Моши. Тебя волнует источник этих слухов. Ты не совсем доверяешь ему.

Моши молча кивнул.

— Признаться, я тоже, — тихо сказал Хантаго.

— В последнее время, ему вообще мало кто доверяет, — добавил Моши, — только твой отец.

— Недавно я сказал ему об этом.

— И что он тебе ответил?

— Он сказал, что лучше довериться старому, выжившему из ума Неохасу и защитить империю, если вдруг это потребуется, чем посмеяться над ним и проснуться однажды рабом. Или не проснуться совсем.

Моши задумчиво смотрел прямо перед собой.

— Я согласен с отцом и не стану более подвергать сомнениям его действия, — добавил Хантаго.

— Император мудр, — произнес Моши, — ты прав Хантаго. Прости меня за мои сомнения.

— Ты просто пытался понять его. Что же здесь плохого?

Моши благодарно кивнул.

Еще некоторое время они бродили по саду. Ближе к вечеру Моши попрощался с Хантаго и, пообещав прийти после ужина на встречу с сыном князя инаров, удалился. Хантаго вернулся в конюшню и около часа стоял там рядом со своим жеребцом, называя его по имени и кормя его из рук. Затем он отправился к себе, чтобы подготовиться к скорой встрече с Локаи.

* * *

На закате того же дня сын князя инаров вместе со своей свитой въехал в ворота Таулоса. На улицах было уже довольно темно и немноголюдно. Однако прибытие такого высокого гостя не могло остаться незамеченным. Из окон домов выглядывали любопытные горожане, улыбаясь и выкрикивая приветствия, а заодно, успевая поделиться с соседями последними новостями.

Локаи, ехавший впереди на высоком белом жеребце, поднимал руку и кивал, отвечая на приветствия. После долгой дороги такой теплый прием заставил его забыть о накопившейся усталости. Медленно продвигаясь по улицам города, колонна достигла площади. Локаи на минуту остановился, очарованный открывшимся его взору видом на императорский дворец. Освещенный огромным количеством факелов, в темноте он был похож на волшебный замок, призрачный, висящий высоко в воздухе, и только длинная лестница, горящая сотнями огней, соединяла его с землей.