Таулос. Книга 1. Северный ветер - [28]

Далее обоз двинулся в сторону Мортака. Добравшись туда через две недели, торговцы загрузили телеги зерном, которое привозили в Мортак санилы. И обоз медленно пополз в сторону Таулоса, рискуя завязнуть в лесной глуши. Все это время Ханами провел в нервном ожидании окончания путешествия, которое уже начало его раздражать. Еще когда они только вышли из Оку, Ханами надеялся, что к середине лета окажется в Таулосе, но оказалось, что обоз движется не так быстро, как хотелось. Иногда Ханами думал, что если бы он пошел пешком, то добрался бы до Таулоса гораздо быстрее. Однако пешком ему идти не хотелось, а обоз по мере своего продвижения все больше терял скорость. И вот наступило утро третьего дня месяца остывающего песка, а стен Таулоса Ханами пока так и не увидел.

От этой мысли Ханами поморщился, словно надкусил кислое яблоко. Пытаясь занять более удобное положение, он сдвинулся на край телеги и сел, свесив ноги. Неожиданно телега снова подпрыгнула на ухабе, и Ханами вылетел из нее словно метательный снаряд. Он едва успел развернуться, чтобы опуститься на ноги. Погонщик громко крикнул на лошадь, и та послушно остановилась. Быстрым шагом он подошел к Ханами и взволнованным голосом спросил:

— С вами все хорошо?

— Да, все в порядке, — раздраженно ответил Ханами и снова залез в телегу.

— Не волнуйтесь, молодой господин, скоро дорога станет ровнее, — попытался успокоить его погонщик, — я уже пятнадцать лет хожу по этой дороге и знаю каждый ее поворот.

— Тогда ответь мне, отчего же нас так кидает из стороны в сторону? Раз уж ты так хорошо знаешь эту дорогу, нельзя ли вести телегу аккуратней? — спросил Ханами, не стараясь быть вежливым.

Погонщик покачал головой и ничего не ответил. Было видно, что слова Ханами обидели его. Он вернулся к лошади и, взяв ее под уздцы, тихо произнес: «Ну, пошли, милая, пошли». Лошадь фыркнула и натянула поводья. Телега жалобно скрипнула и тронулась с места.

Через несколько минут они нагнали обоз и продолжили свой путь. Вскоре Ханами заметил, что трясти действительно стало меньше. «Видимо, погонщик был прав», — подумал он, но извиняться не стал.

Постепенно лес стал редеть, и сквозь густые кроны деревьев все чаше виднелось чистое голубое небо. Примерно в десять часов утра обоз выехал на опушку леса и остановился. Ханами спрыгнул с телеги и всмотрелся вдаль. Его взору открылась большая равнина, раскинувшаяся на десятки километров. Серебристой лентой сверкали на солнце воды реки Эль, а за ней, на склоне холма, Ханами увидел высокие белые стены большого города. Он медленно двинулся вперед, не отводя глаз от открывшегося перед ним пейзажа. «Ну что, Ханами, вот считай и добрались», — услышал он голос Голцу и обернулся. Главный погонщик стоял возле первой телеги.

— Это и есть Таулос? — неуверенно спросил Ханами.

— Да, это он, — ответил Голцу и улыбнулся. — А что ты ожидал увидеть?

— Не знаю, — Ханами пожал плечами.

— Поверь мне, такого города ты еще никогда не видел, — уверенно заявил Голцу.

— Да, наверное, — согласился Ханами.

Он пристально рассматривал стены Таулоса, пытаясь определить его размеры, но с большого расстояния сделать это было очень трудно. Словно прочитав его мысли, Голцу сказал:

— Через пару часов мы подойдем к воротам Таулоса, и ты увидишь, каков он на самом деле.

Ханами ничего не ответил. Еще пару минут он смотрел на склон холма, где стоял город, а затем отправился в конец обоза, к своей телеге.

* * *

Перебравшись через Эль по небольшому деревянному мосту, ровно в полдень продовольственный обоз подошел к стенам Таулоса. Ханами пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть вершину стены с бойницами для лучников и метательных машин. Солнце слепило глаза, и Ханами прикрыл их ладонью. Да, белые стены этого города были действительно высоки. Забравшись на них, можно было увидеть леса таров и просторы Великой равнины санилов. Ленты трех рек, сияя на солнце, уходили на север и скрывались за горизонтом, а западные горы лежали, словно на ладони. Казалось, что весь мир можно увидеть, если подняться на стены Таулоса.

Огромные дубовые ворота города были открыты, и тысячи людей спешили пройти через них, торопясь каждый по своим делам. Ханами никогда еще не видел такого огромного количества людей. Вокруг стояла невероятная суета: люди, телеги, лошади двигались во всех направлениях, создавая собой живую массу, похожую на бурные воды реки, которая текла, повинуясь каким-то только ей известным законам. Солнце ярко светило на чистом небе, и полуденная жара начинала утомлять. Ханами неожиданно почувствовал себя неважно. Голова закружилась, и холодный пот выступил на лбу. Необъяснимые волнение и растерянность охватили его, и он почувствовал себя маленькой букашкой, брошенной в пчелиный улей.

Чья-то рука легла на плечо Ханами, и он обернулся. Рядом стоял Голцу и широко улыбался.

— Вижу, что ты растерян. Впервые в таком месте?

Ханами кивнул.

— Ничего, это пройдет, — успокоил его Голцу, — со всеми происходит такое, когда они впервые попадают в этот город.

— Надеюсь, внутри будет спокойнее, — произнес Ханами.

Голцу вдруг громко рассмеялся.