Тауэр, зоопарк и черепаха - [34]

Валери поднялась, направившись к холодильнику. Но не успела она взяться за ручку длинными желтыми лошадиными зубами, зазвонил швейцарский коровий колокольчик. Последовала короткая борьба с костюмом, в результате которой Валери Дженнингс поняла, что не может из него вылезти. Геба Джонс хотела помочь и потянула за огромные конские уши. Но в конечном итоге сдалась, потому что уши грозили оторваться.

Колокольчик снова зазвонил и звонил так настойчиво, что Геба Джонс бросилась к прилавку, даже не остановившись, чтобы набрать новую комбинацию цифр на сейфе, найденном на Кольцевой линии пять лет назад.

Завернув за угол, она обнаружила перед собой человека в форме военного моряка. Средних лет, с аккуратно причесанными темными волосами, которые он пригладил ладонями.

— Это бюро находок Лондонского метрополитена? — спросил он.

Геба Джонс подняла глаза на вывеску над прилавком.

Он проследил за ее взглядом.

— Не приносил ли кто-нибудь в последние пятнадцать минут маленький зеленый контейнер? Это очень важно, — проговорил он.

— Как он выглядит? — спросила она.

— Чуть больше бутербродницы, какие берут с собой школьники.

— Внутри было что-то нужное? — спросила Геба Джонс.

— Почка, — ответил он.

— Жареная или запеченная?

— Донорский орган.

Геба Джонс заглянула за угол и крикнула:

— Валери! За последние пятнадцать минут никто не приносил зеленый контейнер?

— Нет! — долетел приглушенный ответ.

Геба Джонс быстро вернулась обратно к прилавку.

— Где вы его оставили? — спросила она.

— Да нигде, — ответил посетитель. — Он стоял у моих ног рядом с дверьми вагона. А потом я опустил глаза, а его уже не было.

Неожиданно в конторе зазвонил телефон. Поскольку он не умолкал, Геба Джонс крикнула:

— Валери, подойди к телефону.

Но реакции не последовало. Геба встала и, заглянув за угол, увидела, как Валери Дженнингс, наклонившись над столом, пытается сбить с телефона трубку потертой мохнатой мордой. Геба Джонс подбежала и сняла ее. Через секунду она ответила:

— Владелец у меня. Мы выезжаем немедленно.

Спешно снимая с вешалки бирюзовое пальто, она сказала:

— Валери, мне придется уехать. У нас клиент, потерявший донорскую почку, которую только что принесли на Эджвер-роуд. Я поеду с ним, хочу убедиться, что он ее получил.

Лошадь кивнула.

Когда Геба Джонс вышла, Валери Дженнингс села и оглядела контору через сетчатое окошко. Прищурившись, она смотрела на часы с кукушкой и прикидывала, сколько времени пройдет, пока Геба вернется и освободит ее. Она уже собиралась еще разок попробовать открыть холодильник, когда зазвонил коровий колокольчик. Сначала она хотела не обращать внимания, но он все звякал и звякал. Не в силах больше терпеть, она спустила на пол копыта и направилась к прилавку с живостью клячи, плетущейся на скотобойню.

Когда она вывернула из-за угла, Артур Кэтнип молча опустил колокольчик на прилавок и заглянул в конские глаза.

— Валери Дженнингс? — спросил он.

— Совершенно верно, — последовал приглушенный ответ.

— Я зашел спросить, могу ли я как-нибудь пригласить вас на обед? — проговорил он.

— Буду рада.

Артур Кэтнип колебался.

— Может быть, сегодня? — отважился он.

— Сегодня я занята.

— Может быть, в четверг?

— В четверг подходит.

— В час дня?

— Хорошо, до встречи.

Артур Кэтнип наблюдал, как лошадь на минутку будто бы сбилась с курса, а затем скрылась за углом.

Геба Джонс отодвинула в сторонку брошенную газету и опустилась на скамью в вагоне, радуясь, что курьер обрел свой контейнер. Когда поезд загрохотал, отъезжая от станции, она подняла глаза и принялась рассматривать пассажиров в вагоне. Напротив нее сидел мальчик. «Ему, должно быть, лет одиннадцать-двенадцать», — прикинула она. Он нисколько не походил на Милона, но смотреть на него было больно. Она поглядела на его мать, сидевшую рядом и поглощенную чтением журнала. Геба Джонс не сводила бы с сына глаз, если бы знала, как легко потерять ребенка. Геба Джонс закрыла глаза, в очередной раз сожалея обо всех минутах, которые могла бы провести вместе с Милоном: сколько раз она отсылала его поиграть с другими детьми, когда пыталась отыскать в себе талант живописца на крыше Соляной башни; сколько раз они с мужем оставляли его у преподобного Септимуса Дрю, чтобы отправиться в ресторан; сколько раз она прогоняла его из кухни, обнаружив в кастрюле пластмассовых солдатиков.

Мальчик встал и уступил место пожилой женщине, которая явно на это надеялась. «Милон поступил бы так же», — подумала Геба Джонс. Она поглядела на руку мальчика, взявшегося за поручень. Внезапно она вспомнила, когда в последний раз видела руку сына — холодная, белая и прекрасная его рука лежала на больничной кровати. Геба Джонс подумала, что была очень плохой матерью, если даже не догадывалась, что ребенок болен.

Геба Джонс уже было отчаялась стать матерью. Через год после замужества ее мать, не дождавшись внука или внучки, с самым серьезным видом, с каким обычно прикасаются к священным реликвиям, вручила ей маленькую деревянную фигурку Деметры. Геба Джонс положила фигурку в сумочку и повсюду носила с собой. Но, кажется, даже греческая богиня плодородия не могла сделать так, чтобы внутри ее зародилась жизнь. Исследования и анализы не выявили причин бесплодия. Три ее сестры родили столько отпрысков, что старшей даже приходилось запираться от мужа на ночь из страха очередных девяти месяцев.