— Видите? — усмехнулся Фрайвальд. — Он всего лишь жертва романтического национализма, которым тешил себя наш чересчур упорядоченный мир. Жаль, что наш коллега не удовольствовался историческими романами и плохой эпической поэзией.
— Романтик?! — взвыл Вильямс. Он тщетно барахтался в мощной хватке Фрайвальда. — Ах ты, толстобрюхий тощеногий филин! Каково тебе было быть таким уродцем, когда другие дети играли в викингов? Твой брак развалился с еще большим треском, чем мой! А я справлялся, у меня был порядок с платежной ведомостью — тебе-то никогда не приходилось об этом заботиться, ты… Пус-сти м’ня, и мы п’смотрим, кто тут мужчина!
— Пожалуйста, — сказал Фрайвальд. — Bitte. Джентльмены.
Он встал, чтобы удержать Вильямса на стуле и пристально глянул на сидящего напротив Нильсона.
— А вы, сэр, — продолжил он резко. — Вы не имеете права над ним насмехаться. Вы могли бы проявить вежливость и выпить по поводу его национального праздника.
Нильсон был на грани того, чтобы сослаться на свое умственное превосходство. Но не сделал этого, так как появилась Джейн Сэдлер. Она уже пару минут стояла в двери, наблюдая. У нее на лице было такое выражение, что ее обычное платье выглядело трогательным.
— Иоганн прав, Элоф, — сказала она. — Лучше пойдем отсюда.
— Танцевать? — рявкнул Нильсон. — После этого всего?
— Именно после этого. — Она покачала головой. — Мне уже основательно надоели твои выходки, дорогой. Начнем заново, или бросим все прямо сейчас?
Нильсон пробурчал что-то себе под нос, но встал и предложил ей руку.
Она была немного выше него. Вильямс сидел понурившись и изо всех сил сдерживал слезы.
— Я останусь здесь на некоторое время, Джейн, и попробую его развеселить, — шепнул ей Фрайвальд.
Она улыбнулась.
— Хорошо, Иоганн. — Они были вместе несколько раз, прежде чем она выбрала в качестве постоянного партнера Нильсона. — Спасибо.
Взгляды их задержались. Нильсон кашлянул и шаркнул ногой по полу.
— Увидимся позже, — сказала Джейн, и они вышли.
Когда скорость «Леоноры Кристины» составила существенную часть скорости света, оптические эффекты стали заметными для невооруженного глаза. Ее скорость и скорость лучей света, исходящих от звезд, складывались как векторы, результатом была аберрация. За исключением того, что лежало прямо по курсу или непосредственно позади корабля, все видимые картины изменились. Созвездия изменили очертания, стали гротескными и совсем растворились, по мере того, как составляющие их звезды дрейфовали во мраке.
Одновременно действовал эффект Допплера. Поскольку корабль убегал от световых волн, которые догоняли его сзади, с точки зрения людей на корабле их длина возрастала, а частота понижалась. Подобным образом волны, которые догонял нос корабля, становились короче и быстрее. Звезды за кормой выглядели более красными, звезды впереди — более фиолетовыми.
На мостике располагался компенсирующий видеоскоп: единственный на борту, учитывая сложность его конструкции. Компьютер постоянно вычислял, как бы выглядело небо, если находиться в данной точке пространства неподвижно, и проектировал подобие этого изображения. Устройство это предназначалось не для развлечения или удобства; оно существенно помогало навигации.
Очевидно, тем не менее, что компьютеру необходимы были данные о том, где именно находится корабль и с какой скоростью он движется по отношению к небесным объектам. Это не так-то просто было выяснить. Точная скорость и точное направление менялись в соответствии с изменениями в межзвездной среде. Отклонения от расчетного курса корабля были сравнительно невелики; но на астрономических расстояниях любая неточность могла добавить свое к фатальной сумме.
По этой причине опрятный, коренастый, темнобородый мужчина, навигационный офицер Огюст Будро, находился среди немногих членов экипажа, которые работали посменно, и занимались работой, связанной с управлением кораблем. Будро вращался в замкнутом логическом цикле, чтобы определить положение корабля, скорость и направление движения, а затем скорректировать оптические явления. Отдаленные галактики были его первостепенными бакенами; статистический анализ наблюдений за более близкими отдельными звездами обеспечивал следующие по важности данные. Он пользовался математикой последовательных приближений и передавал данные капитану Теландеру, который рассчитывал необходимые изменения курса и отдавал приказ об их исполнении главному инженеру Федорову. Задачу выполняли четко. Никто не чувствовал поправок, лишь изредка незначительно и кратковременно возрастала находящаяся на пороге восприятия пульсация корабля и происходило столь же небольшое и преходящее изменение в векторе ускорения, которое проявлялось лишь в том, будто палубы накренились на несколько градусов.
Вдобавок Будро и Федоров пытались поддерживать связь с Землей.
«Леонору Кристину» пока еще можно было обнаружить находящимися в космосе приборами в пределах Солнечной системы. Несмотря на трудности, создаваемые полями ее двигателя, мазерный передатчик на Луне все еще мог донести до нее запросы, новости, развлекательные программы и личные сообщения.
