Татуировщик - [4]

— Верно, — кивнула девушка. — И есть хочется…

— А пусть Тимур придет? Он звонил, обещал пельменей принести.

— Какой Тимур? — спросила Инка. Во рту у нее пересохло; горло превратилось в колодец в пустыне Сахара. Слова шершавой струйкой песка сочились в нёбо.

— Забыла Тимура? Тимур-Четыре глаза. Да ты чего?! Это ведь он нас на крышу тогда водил, помнишь? Ну, в майке с черепом.

— А, этот, — вяло припомнила Инка. Внутри у нее все горело.

— Хороший парень, кстати.

— Да?

Жар нарастал. Лоб покрылся испариной, руки сделались липкими и влажными… Инка не понимала, что с ней происходит. И ей все сильнее хотелось есть. Она посмотрела на Кирилла с вожделением.

— Да, — сказал Кирилл. В нем тоже разгоралось желание совершенно особого рода.

— Хочу тебя, — внезапно признался он.

— И я, — откликнулась Инка.

— Иди ко мне…

Они бросились навстречу друг другу, сцепившись руками, сплетясь телами. Инка укусила Кирилла, он яростно обхватил ее шею.

Припухшие руки подростков встретились, и кожа на локтях заискрилась. Едва они коснулись друг друга, вспыхнуло пламя; две саламандры шевельнулись, переплели хвосты и принялись извиваться, стараясь укусить одна другую. Полилась кровь, куски содранной зубами кожи повисали клочьями, обнажая мясо. Но они не расплетали объятий, продолжая наскакивать, подминать под себя, самозабвенно грызть и кусать, глотать и пить жаркую, жгучую кровь.

Огонь метался вокруг саламандр, подстегивая их плетьми горячих языков, не давая остановиться и остыть.

Любовная схватка, сопровождаемая рычанием, всхлипами и воплями, переросла во взаимное уничтожение. Саламандры яростно жрали друг друга.

* * *

— Никогда ничего подобного не видел, — сказал следователь Мукасеев эксперту Широкову. Он был потрясен, его мутило, и он боялся, что не выдержит.

— Да, такое нечасто встретишь, — согласился эксперт. Его карьера в органах правопорядка была подлиннее, чем служба следователя, и, хотя нервы эксперта почти каждый день подвергались воздействию разного рода неаппетитных зрелищ, даже ему не легко было удержаться от изумления и рвотных позывов при осмотре залитой кровью квартиры.

— Это что такое? — указывая пальцем и зажимая нос, спросил следователь.

— Печень.

— А это?

Эксперт наклонился поближе.

— Кажется, мизинец с ноги. Видишь, остатки ногтя? Точнее сказать не могу. Слишком много крови. Господи…

— Вы мне лучше скажите: как могли два подростка такое сотворить друг с другом? Соседи говорят — они вроде как дружили… Были влюблены. Или я чего-то не понимаю в людях? У меня все это в голове не укладывается, — жаловался следователь, разглядывая стену, на которой было так много кровавых отпечатков, что она напоминала скорее пещеру — жилище древних каннибалов.

— Ну, они были готы…

— И что, по-вашему, это все объясняет?

— Да, ты прав… Обрати внимание — у обоих были свежие татуировки. Тотемы.

— И что?

— Да так, вспомнилось. Нам когда-то читали курс лекций о примитивных культурах. Размножение тотемов путем ритуального поедания их мяса.

— Это еще тут к чему?

— А про убийство в соседнем квартале слышал? Пятнадцатилетняя девчонка убила младшего братишку вязальной спицей.

— Что вы говорите? Нет, я…

— У нее в крови нашли психотропное вещество, сродни ЛСД. Где замешаны наркотики — сам понимаешь…

— Да, дела… Только откуда у этих сопляков ЛСД?

— В тот день девица сделала себе первую татуировку. Как и эти вот. Прокурор утверждает, что наркоту они получали от кого-то из сотрудников тату-салона. Салон «Тотем». Но он закрыт уже больше двух недель.

— Татуировщик? Значит, подкожно, через кровь?

— Или через наклейки. Прокуратура крутит это дело уже не один месяц. В районе пошла волна немотивированных подростковых самоубийств, драк, изнасилований. Случаи садизма. Родители подняли панику. Наркодилеров активно ищут, но пока ничего выяснить не удалось. Представляешь, что будет, когда в газетах напишут еще и об этом?! — Эксперт с отвращением огляделся вокруг.

— Всепоглощающая страсть. Ромео съел Джульетту, — мрачно кивнул следователь. — Представляю! Нашей прессе палец в рот не клади…

Он побледнел, прикрыл рукавом рот и нос.

— Тошнит, мать твою. Я, пожалуй, выйду подышать.

* * *

Высокий загорелый человек, похожий на индейца, шагнул на перрон с подножки поезда и угольными глазами оглядел вокзальную суету вокруг.

Глотнув холодной утренней свежести после спертого воздуха вагона, он мигнул, зрачки его сузились, и глаза сделались желтыми, как у змеи.

Сняв куртку с узором змеиной кожи, он закинул за спину тяжелый рюкзак. Мышцы жестко перекатились на предплечье; пестрая разноцветная змея-наколка, обвивающая мускулистую руку, шевельнулась и, плотнее сжав кольца, придвинулась к запястью.

— Куда едем? Такси!

По перрону бежали носильщики, таксисты и бомбилы, наперебой предлагая свои услуги, стараясь перекричать друг друга и перехватить клиентуру.

Черноволосый остановил одного из крикунов.

— Такси? Куда едем? — с готовностью переспросил водитель.

— В ночной клуб, — ответил приезжий. — Название… Не помню. Какая-то «Лошадь». Знаешь?

— А то! Только… рановато вроде. Для ночного-то клуба, — усмехнулся бомбила.

— Я на работу.

Змея на руке черноволосого приоткрыла пасть и зашипела.