Татарская пустыня - [11]

Тронк, маленький и тщедушный, со старческим личиком и бритой головой, редко вступал в разговоры и все свободное время, уединившись, посвящал музыке. Музыка была его страстью, а капельмейстер сержант Эспина, пожалуй, единственным его другом. У Тронка был прекрасный аккордеон, но он почти никогда к нему не прикасался, хотя все знали, что играет он превосходно. Тронк изучал гармонию и, если верить слухам, сочинил несколько военных маршей. Однако за точность этих слухов никто бы не поручился.

В часы отдыха Тронк частенько насвистывал, но на дежурстве никогда себе этого не позволял. Большей частью он ходил вдоль зубчатых стен, пристально глядя на север, на равнину, будто ища что-то глазами. Сейчас он стоял рядом с Дрого и указывал ему на вьючную тропу, которая вела к новому редуту, петляя по отвесным склонам гор.

— Вон идет сменный караул, — сказал Тронк, ткнув куда-то указательным пальцем.

Но в неверном свете сумерек Дрого ничего не смог разглядеть. Старший сержант покачал головой.

— Что такое? — спросил Дрого.

— Непорядок, службу так не несут. Я всегда говорил. Идиотство какое-то, — ответил Тронк.

— Да что случилось?

— Службу так не несут, — повторил Тронк. — Смену караула на новом редуте нужно производить раньше. Но это неугодно господину полковнику.

Джованни удивленно посмотрел на него: неужто у Тронка хватает смелости осуждать самого коменданта?

— Господин полковник, — продолжал старший сержант очень серьезно и убежденно, нисколько не смущаясь противоречивостью своих слов, — в общем-то совершенно прав. Но ведь никто не предупредил его об опасности.

— Об опасности? — удивился Дрого.

Какая опасность могла подстерегать тех, кто направлялся из крепости в новый редут по удобной тропе и в таком пустынном месте?

— Да, об опасности, — подтвердил Тронк. — Рано или поздно в такой темноте что-нибудь случится.

— А что же делать? — спросил Дрого больше из вежливости: все эти рассуждения мало его занимали.

— В прежние времена, — сказал старший сержант, обрадовавшись возможности продемонстрировать свою компетентность, — в прежние времена караул на новом редуте сменялся на два часа раньше, чем в крепости. И всегда при дневном свете, даже зимой. С паролями тоже все было проще. Достаточно было знать пароль, чтобы войти в редут, и новый пароль — для дежурства и возвращения в крепость. Двух паролей хватало. Когда сменившийся караул возвращался в крепость, здешний караул на дежурство еще не успевал заступить, и пароль оставался прежним.

— Ну да, понятно, — сказал Дрого, не особенно вдумываясь в его слова.

— Но потом, — продолжал Тронк, — здесь чего-то испугались. Неблагоразумно, мол, держать за стенами крепости столько солдат, знающих пароль. Говорили: наперед не угадаешь, кто-нибудь из пятидесяти солдат скорее может оказаться изменником, чем единственный офицер.

— Ну да, — согласился Дрого.

— И тогда они решили: пусть пароль будет известен только командиру. И потому караул теперь выходит из крепости за сорок пять минут до смены. Взять, к примеру, сегодняшний день. Общая смена караула произведена в шесть часов. Наряд часовых для нового редута вышел отсюда в пять пятнадцать и прибыл на место ровно в шесть. Чтобы выйти из крепости, пароля не нужно, потому что отряд формируется здесь, а чтобы войти в новый редут, достаточно знать вчерашний пароль, который известен только офицеру. После смены караула на редуте вступает в силу новый пароль — его тоже знает только офицер. Так проходят сутки — пока не прибудет новый наряд. А на следующий вечер, когда солдаты возвращаются (они могут прибыть сюда и в шесть тридцать, так как обратно идти легче), пароль в крепости уже изменился. Таким образом, нужен третий пароль. Офицер должен знать их все три: один для прохода в редут, второй на время несения караула, третий — для возвращения в крепость. Сколько сложностей только для того, чтобы солдаты, находящиеся в пути, пароля не знали. Вот я и говорю, — продолжал Тронк, не заботясь о том, слушает ли его Дрого, — если пароль известен только офицеру, а ему, предположим, по пути стало худо, что прикажете делать солдатам? Не могут же они заставить его говорить? И вернуться туда, откуда они вышли, тоже не могут, потому что за это время пароль переменился и там. Об этом кто-нибудь подумал? А те, кто настаивает на секретности? Разве они не понимают, что теперь введено три пароля вместо двух и этот третий, необходимый для возвращения в крепость, устанавливается раньше чем за сутки? Что бы ни случилось, они обязаны его сохранить в тайне, иначе караульный отряд не сможет вернуться в крепость.

— Но их же узнают у ворот, — возразил Дрого, — не так ли? Разве там не увидят, что это возвращается караул, сдавший дежурство?

Тронк поглядел на лейтенанта с чувством некоторого превосходства.

— Это невозможно, господин лейтенант, — сказал он. — В крепости свои законы. С северной стороны без пароля сюда никто не может пройти. Кем бы он ни был.

— В таком случае, — заметил Дрого, возмущенный столь бессмысленными формальностями, — в таком случае не проще ли придумать для нового редута особый пароль? Смену караула производить раньше, а пароль, необходимый для возвращения в крепость, сообщать только офицеру. Солдаты же пусть ничего не знают.