Татаро-монголы в Азии и Европе - [87]
Несмотря на страшное разорение, русский народ не смирился. Сохранилось предание о рязанском богатыре Евпатии Коловрате, который собрал из уцелевших от побоища в Рязани дружину в 1700 «храбров» и нанес немалый урон неприятелю в Северо-Восточной Руси: «Сильные полкы татарскыя проеждяя, бьяше их нещадно». Воины Коловрата появлялись там, где враг их не ждал, и наводили на него ужас. По словам поэтической повести, суеверные монголы говорили: «Сии бо люди крылатый и не имеюще смерти, тако крепко и мужественно ездя бьяшеся: един с тысящею, а два — с тмою»[981].
Борьба шла и в других землях. Уходя из пределов Руси на запад, монгольские воеводы решили обеспечить себе продовольствие в Киевской земле. Войдя в соглашение с боярством Болоховской земли, они не разорили здешних городов и сел, но обязали местное население снабжать свое войско зерном: «Оставили бо их татарове, да им оруть пшеницю и проса». Однако галицко-волынский князь Даниил Романович, возвратясь из Польши на Русь, предпринял поход против болоховских бояр — изменников. Княжеское войско «грады их огневи предасть и гребли (валы) их раскопа»[982]. Было уничтожено шесть болоховских городов и тем ухудшено снабжение монгольских войск.
Боролись и жители Черниговской земли; в этой борьбе участвовали люди разных состояний. Папский посол Иоанн де Плано Карпини (в 1245–1247 гг. посещавший Сарай и Каракорум) сообщает, что в бытность его на Руси черниговский князь Андрей «был обвинен перед Батыем в том, что уводил лошадей татарских из земли и продавал их в другое место; и хотя это не было доказано, он все-таки был убит»[983]. Угон коней, как мы ниже увидим, был хорошо известной формой борьбы со степными завоевателями.
О борьбе других народов с монголами сведений не больше, притом они зачастую дошли до нас во враждебной передаче. Прежде всего следует сказать о восстании в Поволжье, во главе которого стояли булгарские вожди Боян и Джику, половецкий предводитель Бачман и асский (аланский) руководитель Качир-Укуле[984].
Джувейни, который, как и многие другие персидские историки того времени, был на службе у монгольских правителей, повествует, что среди половцев «оказался один по имени Бачман, который с несколькими кипчакскими удальцами успел спастись; к нему присоединилась группа беглецов. Так как у него не было [постоянного] местопребывания и убежища, где бы он мог остановиться, то он каждый день [оказывался] на новом месте». Его отряд действовал в Поволжье, где, видимо, встречал поддержку коренного населения. «Мало-помалу, — пишет Джувейни, — зло от него усиливалось, смута и беспорядки умножались». Отряд Бачмана умело вел партизанскую борьбу и «где бы войска [монгольские] ни искали следов [его], нигде не находили его».
Наконец, Мэнгу-хан и брат его Бучек «пошли облавой по обеим берегам реки», по которой на 200 судах двигалось 20-тысячное монгольское войско. Монголам удалось окружить отряд Бачмана на одном из островов. Отряд мужественно оборонялся; все воины погибли: «Некоторых бросили в воду, некоторых убили, угнали в плен жен и детей»[985]. Бачман был схвачен. Когда Мэнгу велел ему встать на колени, он гордо ответил: «Я не боюсь смерти. Я не верблюд, чтобы вставать на колени»[986]. Его убили.
О восстании волжских булгар узнаем от Рашид ад-Дина. Первоначально, пишет он, после разорения Булгарии, «пришли тамошние вожди Боян и Джику, изъявили [монгольским] царевичам покорность, были [щедро] одарены и вернулись обратно, [но потом] опять возмутились»[987]. Для их усмирения вторично посылалось войско Субэдэя после его возвращения из европейского похода.
Есть сведения о сопротивлении и Мордовской земли, тем более примечательные, что (по данным французского посла 50-х годов XIII в. к монголам Вильгельма Рубрука) какой-то мордовский отряд Батый принудил к участию в европейском походе[988]. По сообщению русских и персидских источников, монгольские рати с боем заняли мордовские земли. Как пишет Рашид ад-Дин, они «занялись войной с мокшей, буртасами и арджанами (т. е. эрзянами) и в короткое время завладели ими»[989]. Но венгерский монах Юлиан уточняет, что действительно один мордовский князь «со всем своим народом и семьей покорился владыке татар, но другой с немногими людьми направился в весьма укрепленные места, чтобы защищаться, если хватит сил»[990]. Мордовские историки полагают, что первый— князь мокши, а второй — эрзи, ушедший к твердям в районе Нижнего Новгорода[991].
Не затихала борьба и на Северном Кавказе. Тот же Плано Карпини в числе земель, «доселе еще не подчинившихся татарам», называл и «некую часть аланов»; он же сообщал, что монголо-татары уже в течение 12 лет ведут осаду «одной; горы в земле аланов», которые, мужественно сопротивляясь, «убили много татар и притом вельмож»[992]. Посол французского короля отметил, что земля черкесов «не повинуется татарам», что лезгины и аланы также не покорены и на борьбу с ними отвлечена пятая часть войск хана Сартака
