Татаро-монголы в Азии и Европе - [6]
В капитальном совместном труде советских и монгольских историков «История Монгольской Народной Республики» отмечается, что некоторые зарубежные историки совершают грубое насилие над исторической действительностью, выступая в роли апологетов кровавых завоевательных походов Чингис-хана, которым они приписывают прогрессивную роль; авторы «Истории Монгольской Народной Республики» указывают на сходство между воззрениями этих историков и представителей западной буржуазной историографии (в частности, американцев Г. Вернадского и Г. Мартина), пытающихся поднять на щит завоевателей, всячески восхвалять их кровавые деяния и грабительские походы в чужие страны[14].
Некоторые вопросы, связанные с историей формирования монгольской государственности, были предметом тщательного и всестороннего обсуждения на международном симпозиуме «Роль кочевых народов в цивилизации Центральной Азии», состоявшемся в мае 1973 г. под эгидой организации Объединенных Наций, по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) в Улан-Баторе[15].
Ранней истории монголов и соседних с ними народов были посвящены доклады ученых из различных стран, обсуждавшиеся на таком крупном форуме историков, как XIV международный конгресс исторических наук, состоявшийся в августе 1975 г. в Сан-Франциско[16].
Настоящий сборник ставит своей целью на обширном фактическом материале, относящемся к периоду завоевательных походов монголо-татарских феодалов против различных народов Азии и Европы в XIII–XIV вв., показать всю научную несостоятельность теорий о якобы прогрессивной роли военных походов и территориальных захватов в истории человечества, «иллюстрируемых» на примерах Чингис-хана и его преемников и маньчжурских императоров вроде Канси[17].
Авторы статей стремились всесторонне исследовать взаимоотношения между монголо-татарскими завоевателями и различными классами и общественными слоями в завоеванных ими странах, осветить социально-экономические последствия завоеваний и владычества Чингис-хана и его преемников.
Авторы статей настоящего сборника отнюдь не преувеличивают значение завоевательной политики монгольских феодалов и не берут под защиту китайских, чжурчжэньских, хорезмских, киданьских и иных феодальных правителей. Как хорошо известно, многие из них, особенно китайские императоры и военачальники, сами проводили экспансионистскую внешнюю политику, вели непрерывные войны со своими соседями, в ходе которых сеяли смерть и разрушения, подрывали производительные силы соседних государств. В частности, китайские феодальные правители (как до возвышения Чингис-хана, так и после крушения созданной им империи) неоднократно совершали грабительские набеги на монгольские земли.
Значительная часть представителей феодальной бюрократии завоеванных Чингис-ханом и его преемниками стран изменила интересам своих стран и народов и перешла на службу к завоевателям; в составе монголо-татарской администрации в покоренных странах было большое количество китайских чиновников, верой и правдой служивших поработителям своей родины.
Характерно, что до начала 60-х годов среди историков КНР существовало полное единодушие в оценке монгольского владычества в Китае как эпохи чужеземного гнета и притеснения китайского народа монгольскими феодалами и китайскими феодалами-военачальниками и бюрократами, перешедшими на службу к завоевателям. Об этом свидетельствуют многие работы таких видных историков, как Фан Вэнь-лань, У Хань, Мэн Сы-мин, Ван Чун-у, Юй Юань-ань, Шан Юэ и др.[18]
Например, в «Очерках истории Китая», написанных коллективом историков КНР под редакцией проф. Шан Юэ, говорилось: «Монголы во время вторжения в Китай и после установления там своего господства жестоко истребляли и порабощали китайское население, нанесли огромный ущерб сельскому хозяйству и ремеслу, культуре и искусству. Феодальная экономика и культура, достигшие за период Северных и Южных Сунов высокого уровня развития, пришли в упадок. Таким образом, монгольское иго надолго задержало дальнейший прогресс китайского общества»[19].
Такая объективная оценка татаро-монгольского нашествия и владычества была основана на огромном фактическом материале, имеющемся в китайских летописях, на многочисленных письменных свидетельствах современников монгольского нашествия и владычества, на богатых литературных памятниках юаньской династии, на высказываниях исторических деятелей Китая последующих времен.
Китайские патриоты XIII–XIV вв. в своих произведениях писали о тяжелых последствиях монгольского завоевания страны. Так, Вэнь Тянь-сян (1236–1282) отмечал, что «в селах и в предместьях людей осталась только половина». Сюйцзюнь Баоци, творивший во второй половине XIII в., следующими строфами заклеймил вторжение монголов:
Ему вторил Чжан Чжу (1286–1368):
В стихах Мао Цзу-чана (1279–1344), Сян Юй-шу (ок. 1300), Лю Цзи (1311–1375), Най Сяня (ок. 1350), Ван Мяня (ок. 1350) также содержатся драматические рассказы о чудовищных опустошениях страны, нищете и страданиях народа.
