Татаро-монголы в Азии и Европе - [179]

Прямых похвал Чингис-хану в «Тайной истории монголов» немного, но из описаний военных действий, из повествования об организации войск и назначении военачальников и командиров, из рассказа о кэшиктэне — гвардии в тысячу избранных воинов для охраны особы великого хана — легко выясняются положительные качества Чингис-хана как умного и дальновидного государственного деятеля. К прямым похвалам Чингису можно отнести рассказ о бегстве его из тайчиутского плена, когда молодой Тэмуджин с деревянной кангой на шее убежал от охранявшего его тайчиута и спрятался, погрузившись в воду, так, что едва виднелось его лицо и можно было дышать. Увидавший это Сорган-Шира похвалил его за ловкость: «Вот потому, что ты так находчив, в глазах у тебя огонь, а в лице у тебя блеск, — поэтому-то тайчиутская родня и завидует тебе!».

Монгольская поговорка: nidun-dur-iyan qaltu ni'ur-tur-iyan garatu[2298] (с огнем в глазах его, с блеском в лице его) применяется обычно к человеку необыкновенному, выдающемуся по уму и своим качествам. В другом эпизоде подчеркивалась личная храбрость Чингиса. Когда он устроил пир на берегу р. Онон, то между братом Чингиса Бэлгутэем и Бури-Буху из джуркинов вспыхнула ссора и последний ранил в плечо Бэлгутэя. Чингис не стерпел обиды, не слушая уговоров Бэлгутэя, он схватил корявую суковатую палку и бросился в драку; за ним последовали его родичи, кто во что горазд, и сильные джуркины были побеждены[2299]. Подобная безрассудная храбрость не могла не импонировать монголам XIII в.

Рассказы о войнах против татар, тайчиутов, о борьбе с кэрэитским Ван-ханом, с найманским Таян-ханом содержат также немало указаний на ловкость, находчивость и благоразумие Чингис-хана при проведении военных операций, выборе дислокации, выигрышных построениях войск. Эти повествования построены так, что можно ясно понять, каковы были способности Чингис-хана как военачальника.

Отрицательные черты характера монгольского владыки также нашли отражение в этой летописи.

Так, например, летописец не упустил случая вспомнить о братоубийстве, совершенном Чингис-ханом и его младшим братом Хасаром. Это печальное событие, происшедшее в годы молодости Чингиса, произвело достаточно сильное впечатление и оставило в памяти народной заметный след. Было сложено даже небольшое поэтическое произведение, в котором молодой Тэмуджин, еще не получивший титула Чингис-хана, обрисован далеко не с положительной стороны.

Вот как рассказано об этом эпизоде в летописи, где было использовано народное сказание: четверо сыновей покойного Есугэй-багатура ссорились между собой из-за охотничьей добычи. Тэмуджин жаловался, что сводные его братья Бэктэр и Бэлгутэй силой отнимают у него рыбу, подцепленную им на крючок, птичку, сраженную стрелой. «Этак-то, — говорил он, — мы и собственного дома лишимся!» Вот эти-то слова и позволяют считать, что причина ссоры была более глубокой: не простая распря из-за добычи, а скрытое соперничество между братьями.

Бэктэр, по-видимому, оспаривал у Тэмуджина руководящую роль в семье; ведь Тэмуджин как старший сын от главной жены Есугэй-багатура после смерти отца становился главою семьи. Бэктэр же — первый сын от второй жены, согласно родовым традициям, не мог рассчитывать занять это место, но вносить смуту мог. Мог также рассчитывать на большую роль и значение в семье. В результате возникшей коллизии Тэмуджин и Хасар, вооружившись луками, подошли один сзади, другой спереди к Бэктэру, сидевшему на пригорке и пасшему своих коней, и застрелили его. Летописец приводит поучительную речь Бэктэр а, увидевшего, что братья хотят его убить, о необходимости жить в мире и дружбе. «Нельзя человеку жить без товарищей, нельзя быть одному. И если ныне я стал для вас ресницей, попавшей в глаз, то зачем мне быть таким? (т. е. можете убить меня), только не разоряйте очаг мой и не причиняйте зла брату моему Бэлгутэю».

Когда Тэмуджин и Хасар расправились с неугодным им братом и пришли к себе в юрту, то мать их Оэлун-уджин, догадавшись по выражению их лиц о несчастье, встретила их сердитыми упреками и порицанием. Ее речь передана в стихотворной форме хараака, т. е. проклятия. Оэлун-уджин говорила:

Ты, как собака, жрешь свое нутро,

Ты, как беркут, что на скалы бросается,

Ты, как лев, что гнев свой не сдерживает,

Ты, чудовище, что глотает живьем,

Ты, как верблюд, подкусывающий верблюжонка,

Ты подобен шакалу, защищающему свое логово,

Ты подобен собаке, напавшей на слепого, —

Вот как поступаешь ты![2300]

Стихотворная форма этой речи свидетельствует о том, что перед нами фольклорное произведение, в котором рассказано о преступлении молодого Чингиса. Убийство брата — это преступное деяние — не забывалось в памяти народной, возникали легенды, слагались стихи, вероятно еще при жизни Чингис-хана; и летописец, сочинявший летопись во славу Чингиса и его рода, счел уместным использовать произведение народного творчества, достаточно сильно порочащее Чингис-хана. Не пощадил вождя современный ему историк.

О том, что семейные неурядицы (точнее, борьба за власть) в семье, в роде и, наконец, даже в только что появившемся государстве монголов не раз случались при жизни Чингис-хана