Испуганно и пронзительно вскрикнув, еврей вскочил со своего стула, оступился, потерял равновесие и, перевернувшись, упал на землю со страшным шумом.
— Боже мой, Адольф, — гаркнул один из его компаньонов. — Если ты сделаешь это еще раз, я сверну тебе шею, черт побери! Нас могут услышать!
— Провалиться мне на этом самом месте, но, кажется, там лев, — пробурчал второй.
Поднявшись с земли, коротышка произнес дрожащим голосом:
— Майн готт! Мне почудилось, что он уже пролазит через ограду. Только бы мне выбраться отсюда, никогда, ни за какое золото Африки я бы не согласился еще раз пережить то, что пришлось пережить за последние дни месяца. Ой! Ой! Как вспомню — мурашки по телу: львы, леопарды, носороги, бегемоты… Ой, ой!
Его товарищи рассмеялись.
— Дик, я с самого начала говорил, что тебе не стоит идти в глубь страны, — сказал один.
— Но зачем тогда я покупал всю эту одежду? — взвыл немец. — Один костюм обошелся мне в двадцать гиней. Бог мой, я мог бы одеться с головы до ног всего за одну гинею, а тут двадцать за костюм! И никто его не увидит, кроме негров да львов.
— К тому же ты выглядишь в нем, как черт знает кто, — поддел его один из компаньонов.
— И взгляните, — продолжал немец, — он весь перепачкан грязью и изодран. Я купил его после того, как посмотрел в театре пьесу о приключениях в джунглях. Там герой в точно таком же костюме три месяца провел в Африке, охотясь на львов и сражаясь с каннибалами. Когда он вернулся, на его костюме не было ни пятнышка. Откуда мне было знать, что Африка такая грязная и в ней полно колючек.
В этот момент Тарзан из племени обезьян принял решение и бесшумно опустился в круг света от ярко пылавшего костра.
Двое пораженных англичан вскочили на ноги, еврей повернулся, готовый в любую секунду задать стрекоча, но, приглядевшись к Тарзану, вдруг успокоился и облегченно вздохнул.
— Майн Готт, Эстебан, — взвизгнул он. — Почему ты так быстро вернулся и почему избрал столь экстравагантный способ? Думаешь, у нас нет нервов?
Тарзан был зол, зол на этих неожиданных и незваных пришельцев, посмевших вторгнуться на его территорию, где он поддерживал мир и порядок.
Когда Тарзан злился, на его лбу багровел шрам, оставленный Болгани-гориллой в тот давний день, когда он, будучи еще мальчишкой, вступил в смертельную схватку с огромным зверем и впервые узнал настоящую цену отцовского охотничьего ножа — ножа, поставившего его, сравнительно слабого и маленького тармангани, на одну ступеньку с огромным зверем джунглей.
Его серые глаза прищурились, и жестким, твердым голосом Тарзан обратился к незнакомцам.
— Кто вы? — спросил он. — Как вы посмели вторгнуться в страну вазири без разрешения Тарзана — Повелителя джунглей?
— Что за чепуху ты мелешь, Эстебан? — удивился один из англичан. — И какого черта ты вернулся в одиночку и так скоро? Где носильщики? Где слитки?.. Где золото?
Какое-то время Тарзан молча смотрел на говорящего.
— Я Тарзан из племени обезьян, — сказал он. — Я не понимаю, о чем вы говорите, но я знаю, что мне нужен тот, кто убил Гобу — великую обезьяну, и Бару-оленя.
— О, черт! — взорвался второй англичанин. — Перестань дурачиться, Эстебан. Если тебе вздумалось пошутить, то нам такие шутки не нравятся. Мы здесь, и все тут.
Внутри палатки, в которую вошел четвертый мужчина, когда Тарзан еще вел свое наблюдение с дерева, женщина, до этого живо беседовавшая с русским, вдруг испуганно замолчала и коснулась руки своего собеседника, указывая на высокую почти обнаженную фигуру человека-обезьяны, ясно видимую в свете пылающего костра.
— Боже, Карл, — прошептала она дрожащим голосом, — смотри!
— В чем дело, Флора? — удивился тот. — Это Эстебан.
— Нет, это не Эстебан. Это лорд Грейсток собственной персоной, Тарзан из племени обезьян…
— Ты сошла с ума, — воскликнул мужчина. — Этого не может быть.
— Еще как может, — настаивала Флора. — Мне ли его не знать! Как никак я несколько лет проработала в его городском доме и встречалась с ним каждый день. Думаешь, я не узнаю Тарзана из племени обезьян? Взгляни на багровый шрам у него на лбу, я знаю историю его происхождения. Когда Тарзан злится, шрам становится ярко-красным. Мне не раз доводилось видеть это раньше, вот и сейчас, взгляни, шрам побагровел, значит, Тарзан сердится.
— Хорошо, допустим, что это Тарзан из племени обезьян… Что он может нам сделать?
— Ты не знаешь его, — ответила девушка. — Ты даже не догадываешься о той власти, которой он обладает здесь, в джунглях. В его руках жизни всех обитателей леса, в том числе и людей. Если бы он знал о наших планах, никто из нас не добрался бы до побережья живым. И то обстоятельство, что он здесь, заставляет меня подозревать, что он догадывается о наших замыслах. Если же это так… о, Боже, спаси и сохрани… если… хотя…
Девушка на мгновение задумалась.
— Есть только один выход, — сказала она наконец. — Мы не можем его убить. Если его вазири узнают об этом, нас ничто не спасет. Но мы выкрутимся, если будем действовать решительно и скоро. — С этими словами она пошарила в сумочке, достала оттуда флакон, наполненный мутноватой жидкостью, и передала его мужчине. — Выйди и начни с ним разговор. Попробуй подружиться с ним. Говори, что хочешь, обещай, что угодно, но добейся его расположения и угости его кофе. Мне приходилось подавать ему кофе поздно вечером, когда он возвращался из театра или с бала. Он не пьет вина, но большой любитель кофе.