Уильям чувствовал, что его силы на исходе, он уже готов был в изнеможении лечь на траву, а потом взобраться на дерево, чтобы дождаться там утра… Но страх отстать от лесного богатыря заставлял его переставлять непослушные ноги.
Внезапно Клейтон и Тарзан услышали слабый треск револьверного выстрела. Человек-обезьяна уже однажды слышал этот звук и не мог ошибиться!
Вслед за первым выстрелом раздался еще один, потом еще и еще…
Даже уверившись, что матросы покинули берег, две девушки не решились открыть дверь и выйти из хижины.
Негритянка то и дело принималась рыдать, оплакивая злосчастный день своего отъезда из дорогого родного Мэриленда, а Джейн, храня внешнее спокойствие, в душе терзалась мучительными предчувствиями. Она боялась не только за себя, но и за тех троих людей, что бродили сейчас в смертельно опасных зарослях ночных джунглей. Снаружи совсем стемнело, в комнате тоже царила темнота, и было слышно, как в близких зарослях раздаются чьи-то вскрики и рев, лай и завывание диких зверей, вышедших на ночной промысел.
Внезапно Эсмеральда прекратила всхлипывать: совсем рядом, за самым порогом хижины, прозвучало клокочущее рычанье. На мгновение внутри и снаружи наступила тишина, нарушаемая только неистовым стуком двух сердец. А потом девушки ясно услышали фырканье и царапанье чьих-то когтей, испытывающих прочность двери.
Джейн и Эсмеральда крепко прижались друг к дружке.
— Тс… тише! — шепнула Джейн.
Зверь снова зацарапал дверь и порог, но вскоре понял, что преграда непреодолима, и тогда тихая поступь огромных лап сказала женщинам о том, что их враг крадется вдоль стены хижины. Зверь остановился под окном, и туда устремились испуганные взоры обоих девушек.
— Боже милостивый! — взвизгнула негритянка.
За частым переплетом веток, которыми было забрано окно, на фоне огромной луны мелькнул силуэт большого зверя. Джейн поняла, что это львица, и зажала рот визжащей служанки.
Инстинкт молодой девушки, видевшей до той поры львов только в зоопарке, подсказывал, что надо замереть, затаиться и не дышать… Может, тогда это ужасное чудовище, которое бродит вокруг дома, уйдет и отправится в джунгли на поиски более легкой добычи?
Но негритянка, повинуясь другому инстинкту — в минуту опасности звать на помощь — упрямо порывалась завопить… Как вдруг сквозь щели между ветвями окна прямо на нее уставились горящие голодным вожделением глаза огромной львицы. Это зрелище оказалось слишком ужасным для бедной негритянки.
— О, Габриелле! — сдавленно вскрикнула она и без чувств соскользнула со скамейки на пол.
А Джейн осталась сидеть неподвижно, сжавшись в комочек и замерев под пристальным взглядом хищника. Ей бы очень хотелось тоже потерять сознание, но она не могла.
Долго, бесконечно долго стояла львица у окна, положив на подоконник лапы… Наконец решила, что добыча, спрятавшаяся в доме, пожалуй, стоит того, чтобы попытаться до нее добраться, и заскребла когтями решетку.
Джейн перестала дышать.
Но вот, к ее невероятному облегчению, царапанье прекратилось, и она услышала удаляющиеся шаги. Однако не успела бедняжка перевести дыхание, как львица снова приблизились к окну и возобновила свои попытки с удвоенной силой. Видно, хищница была очень голодна, потому что все яростнее атаковала переплетенные ветки, коротко порыкивая и утробно ворча.
Револьвер!
Джейн метнулась к сундуку, на котором оставила оружие, полученное от Уильяма, и схватила маленький тяжелый предмет, от которого теперь зависела ее жизнь.
А зверь рычал все громче и громче — и вдруг львица бросилась всей тяжестью на расшатанную когтями решетку, ветки в одном месте подались, и помертвевшая от ужаса девушка увидела, как большая лапа и голова животного протиснулись в пролом.
Джейн подняла револьвер…
В этот драматический миг очнулась негритянка.
Первое, что она увидела, открыв глаза, были покрытые пеной клыки громадного зверя.
Сейчас самое время было бы снова упасть в обморок, но вместо этого Эсмеральда вскочила на четвереньки и побежала в дальний угол комнаты, пронзительно вопя:
— О, Габриелле! О, Габриелле!
Негритянка весила около двухсот восьмидесяти фунтов, что не придавало ее фигуре воздушной стройности, даже когда она ходила выпрямившись. Но когда Эсмеральда находила нужным передвигаться на четвереньках, она превращалась в поистине комический персонаж.
Львица перестала рычать, озадаченно разглядывая топочущее по комнате странное существо. Подбежав на четвереньках к шкафу, служанка попыталась втиснуть в него свое огромное тело. Ценой неимоверных усилий ей удалось всунуть между полками голову, после чего с неистовым визгом, перед которым бледнели визги любой самой крикливой гориллы из племени Тарзана, Эсмеральда снова упала в обморок.
Львица, отскочившая было при этом ужасном звуке, снова попыталась пролезть сквозь решетку.
Но Джейн уже была готова к самозащите, и как только лапа и голова просунулись в отверстие между ветвями, прицелилась прямо в морду львицы и нажала на спуск.
Сверкнуло пламя, грохот выстрела силился с ревом боли и ярости огромной кошки.
Нет, Сабор не была убита! Пуля только нанесла ей болезненную рану в плечо и донельзя разозлила.
