Через некоторое время далеко внизу загорелся огонь, потом еще несколько. С каждым разом фон Харбена охватывало все более сильное волнение, поскольку он понимал, что огни означают присутствие человека. Особенно много костров появилось на том участке, где, как считал фон Харбен, располагался остров.
Что это за люди, которые развели костры? Дружелюбны ли они или, наоборот, воинственны? Принадлежали ли они к обычному африканскому племени, либо же легенда имела под собой реальное основание, и люди, которые готовили сейчас внизу свою вечернюю трапезу на кострах, являлись белыми из Потерянного Племени?
И что это за звуки? Фон Харбен напрягся, стараясь уловить невнятный шум, идущий из пропасти, наводненной мраком, и наконец понял, что слышит человеческие голоса. Вскоре к ним примешался рев дикого зверя, прозвучавший подобно отдаленному грому. И тогда, успокоенный этими звуками, фон Харбен поддался усталости и мгновенно заснул, отрешившись от холода и голода.
С наступлением утра фон Харбен собрал ветки от карликовых деревьев, росших поблизости, и развел огонь, чтобы согреться. Пищи у него не было, и вообще в течение всего предыдущего дня он не видел ни малейших признаков жизни, за исключением животных, бродивших на большом зеленом лугу на дне каньона, куда еще только предстояло спуститься.
Фон Харбен понимал, что должен поесть и как можно скорее. Пища же находилась только в одном направлении, далеко внизу. Обогревшись у костра, он принялся исследовать расщелину при дневном свете. Сверху в расщелине обнаружились просветы, сулившие возможность спуска, и фон Харбен решил рискнуть.
Хотя в эту минуту он чувствовал себя полным сил и энергии, он прекрасно сознавал и другое — силы его убывали и будут убывать еще быстрее, как только он начнет головокружительный спуск по вертикали.
Даже Эриху фон Харбену, молодому самоуверенному энтузиасту, то, что он собирался предпринять, казалось чистой воды самоубийством, но, с другой стороны, до сих пор как альпинист он всегда умел найти выход из самых сложных ситуаций, и с этой слабой надеждой он начал спуск в неизвестность.
Едва он склонился над расщелиной, как услышал за спиной звук шагов. Фон Харбен резко повернулся, выхватывая "люгер".
Малыш Нкима припустил по верхушкам деревьев и, вереща от возбуждения, спрыгнул на колени к Тарзану из племени обезьян, устроившемуся на большой ветке гигантского дерева. Прислонившись спиной к шероховатому стволу, человек-обезьяна отдыхал после охоты и аппетитной трапезы.
— Гомангани! — взвизгнул Нкима. — Гомангани идут!
— Угомонись, — сказал Тарзан. — Ты уже порядком надоел всем гомангани.
— Они убьют маленького Нкиму, — захныкал зверек. — Это чужие гомангани, и с ними нет ни одного тармангани.
— Нкима уверен, что все только и мечтают расправиться с ним, усмехнулся Тарзан. — Но вот уже много лет прошло, а он живой и невредимый.
— Сабор, Шита, Нума гомангани и Гиста-змея любят полакомиться маленьким Нкимой, — запротестовала обезьянка. — Оттого я и боюсь.
— Не бойся, Нкима, — сказал человек-обезьяна. — Тарзан никому не даст тебя в обиду.
— Там гомангани! — не унимался Нкима. — Убей их! Нкиме не нравятся гомангани. Тарзан неспешно поднялся.
— Иду, — произнес он. — Нкима может пойти со мной или спрятаться на время в безопасном месте.
— Нкима не трус, — запальчиво ответила обезьянка. — Я пойду сражаться вместе с Тарзаном из племени обезьян.
Зверек запрыгнул на спину человека-обезьяны, обхватил лапками его бронзовую шею и с этой благоприятной позиции стал с опаской выглядывать то из-за одного плеча, то из-за другого.
Тарзан молча устремился по деревьям туда, где Нкима обнаружил негров, и вскоре увидел под собой десятка два туземцев, шедших гурьбой по тропе.
Все они несли тюки разных габаритов, а некоторые из негров имели при себе ружья. По внешнему виду поклажи Тарзан определил, что ее хозяин — белый человек.
Повелитель джунглей окликнул чернокожих. Те испуганно остановились, со страхом таращась вверх.
— Не бойтесь, я — Тарзан из племени обезьян, — успокоил их Тарзан.
Он с легкостью приземлился среди них на тропу. В тот же миг Нкима слетел с его плеча, стремглав метнулся вверх по дереву, уселся на высокой ветке и принялся плаксиво верещать, начисто позабыв про свое недавнее бахвальство.
— Где ваш хозяин? — спросил Тарзан.
Угрюмые негры опустили глаза и ничего не ответили.
— Где фон Харбен, ваш бвана? — допытывался Тарзан.
Ближний к нему носильщик беспокойно зашевелился.
— Он умер, — буркнул негр.
— Как умер? — недоуменно спросил Тарзан. Негр мялся, пока не нашелся:
— Его растоптал раненый слон, — выпалил он.
— Где тело бваны?
— Мы не смогли его найти.
— Тогда почему вы решили, что его убил слон? — спросил человек-обезьяна.
— Потому что бвана ушел из лагеря и не вернулся, — вмешался второй негр. — Там кружил слон, и мы подумали, что он убил бвану.
— Вы говорите неправду, — сказал Тарзан.
— Я скажу тебе правду, — заговорил третий негр. — Бвана поднялся в горы Вирамвази, и разгневанные духи умерших забрали его с собой.
— А теперь я скажу вам правду, — суровым голосом произнес Тарзан. — Вы бросили своего хозяина на произвол судьбы.
