Таро для всех и для никого. Арканология новой эпохи - [34]
Пожирание – это тоже форма соединения. Эта странная символика, в которой соединяется эротическое и пожирающее, представлена в образе Уробороса – змея, кусающего свой хвост, змея, который сам пожирает и оплодотворяет себя. Уроборос символизирует замкнутый круг природного цикла, дурную бесконечность, воспроизводящую свое подобие и умирающее. Для сознания стадии Уробороса не существует ничего, кроме желания есть и страха быть пожранным. Сексуальность здесь тоже связана с пищевым символизмом – отсюда образы «черной вдовы», хотя, строго говоря, темный аспект Эроса в большей степени актуализирован в аркане 13.
И тем не менее пессимистический взгляд столь же односторонен, как и «миф о благородном дикаре». Мы должны научиться принимать парадоксальное единство архетипических сил, будь то силы природы или силы духа. Только приняв дуальность как проявление единства, но при этом не преуменьшая значения противоположностей, мы можем постичь послание Императрицы. Так средневековые алхимики призывали учиться у природы, говоря, что во мраке сырой земли сокрыта белая голубка, которая является земным двойником Святого Духа.
Изображение Императрицы в старинной колоде Висконти интересно тем, что она изображена с зелеными руками. Зеленый цвет – цвет естественной природной жизни, растительности – как нельзя лучше подходит Императрице как соответствие. Зеленое – это витальность. Жизненная сила. Таинственная мудрость тела, ускользающая от излишне рационального сознания. В любой колоде Таро зеленый цвет всегда играет важную роль в изображении Императрицы, будь то природный ландшафт, на фоне которого возлежит Императрица в Таро Уэйта, или ее зеленые одеяния в Таро Кроули. Зеленый цвет – это цвет жизненной силы, витальности, здоровья тела, в то время как желтый – цвет жизненной силы духа и разума.
Императрица в Таро Уэйта
Императрица в аспекте Великой Матери – древнейшее божество. Чтобы понять суть архетипа, о котором идет речь, нам нужно совершить путешествие в прошлое и встретиться с самыми разными ликами Венеры, даже если она оказывается… вовсе лишена лица! Например, так называемые «палеолитические венеры». Слово «венеры» применительно к этим статуэткам для нас, привыкших к изысканной красоте греческой богини, может звучать как насмешка, но именно эти грубые образы были первым оформленным опытом человека перед лицом Эроса Императрицы.
Подчеркнуто преувеличенные половые признаки, огромные бедра и таз – и полное отсутствие лица. Лицо, выражение индивидуального бытия, неповторимости, оригинальности, здесь не прорисовано. Она – госпожа рода, а не индивида, группы, а не одиночки, инстинкта, а не разума. Сознание может создавать сложные надстройки для осмысления инстинкта, но сам инстинкт прост.
«Венера Виллендорфская», 24–22 тыс. лет до н. э.
Здесь мы еще не говорим о сексуальности как искусстве, как наслаждении, как пространстве культуры – будь то культура «Кама-сутры» или современных учебников по сексологии. Все это относится к аркану 11. Здесь же, в мире Императрицы, сексуальность – это слепая, стихийная в своем безличном стремлении к оплодотворению сила рода. Но именно эта сила может быть использована для самых сильных любовных заговоров и приворотов. Это магия семени и крови, грубая, примитивная, но наиболее действенная на ближней дистанции пола.
Господство рода над индивидуальным началом в третьем аркане подчеркивают пчелы, украшающие одеяние Императрицы. Пчела – чрезвычайно важный символ для понимания особенности этого аркана.
Пчела, будучи посредником, переносящим мужскую и женскую пыльцу от цветка к цветку, оказывается очень подходящим символом космического Эроса, соединяющим разрозненные элементы бытия в любовном устремлении к дополнению.
Иными словами, сама Императрица-Далет есть Великая Пчела, пчелиная матка, направляющая рядовых пчел, как своего рода крылатых и вооруженных жалом купидонов. Ее цель – мед, она – естественный алхимик, превращающий неоформленную пыльцу в сладкий мед. Это противоположность сублимации – коагуляция (сгущение) бытия, воплощение духа в материю, инкарнация души. Трансформирующая пыльцу в мед пчела символизирует перевод абстрактных идей, структур, еще не имеющих форму, в воплощенную конкретику. Мед – один из обязательных ингредиентов философского камня, – согласно Эдварду Эдингеру, символизирует «сладость бытия», которая открывается на последних стадиях Великого Делания.
Пчела – двойственный символ. Как создатель меда, она – алхимический агент жизни; как носитель смертоносного жала, она – агент смерти. Здесь мы возвращаемся к двойственности символической пары «воробей – голубь», которую уже обсуждали. В отличие от осы, способной жалить неограниченное количество раз, пчела жалит лишь единожды и после этого обречена на умирание. В этом отношении пчела оказывается символом обнаженной трагичности. Парадокс пчелы в том, что она агент и жертва рока одновременно. Это сравнение предельного эротического одержания с жалом проходит сквозь всю западную культуру, начиная от античных изображений пчелы как существа Афродиты и заканчивая признанием Акутагавы Рюноскэ: «Я живу, нанизанный на жало». В Новом Завете есть слова «жало в плоть»
