Тарих-и Салими - [44]

/ В сущности, свобода — это наш шарргат! И мы никогда не преступим законы шариата». Мирза Насрулла был за дверью [гостиной]. Его величество понял, что все единодушны в мнении. Обращаясь к Мирзе Насрулле, он сказал: «Кошбеги, зайдите и поговорите с ними». Мирза Насрулла зашел и смущенно сказал: «Примите слова его величества» и опять все закричали: «Насчет [свободы] мы со словами [его величества] никогда не согласимся». Его величество, видя, что [люди] никак не хотят исполнить его воли, встал со своего места. Мы, опять — шесть человек из военачальников, окружили его величество и, плача, сказали ему: «Да станем мы вашей жертвой, государь! Мы ваши самоотверженные слуги никогда не согласимся с такими идеями». Мирза Насрулла стоял позади его величества. Прибежище саййидов офицер Тура-ходжа 259[368] судур обратился к Мирзе Насрулле [с резким упреком]: «Ты испортил [государственные] дела». Я тоже возмущенно /146/ сказал ему: «Его величество ты отдалил от его собственных слуг. Никто из слуг не узнает его величества. Ты забрал всю власть в высочайшем государстве в свои руки и в конце-концов совершаешь еще такие дела [как введение свободы]!». Все заплакали и поднялись такие вопли, будто наступил день страшного суда в гостиной Рахим-хана. Началась сутолока. Его величество тоже горько заплакал. Я и прибежище военачальников Аулия-кул диванбеги, открыв дверь в покои его величества, взяли его под руки и /133а/ вывели за дверь. Тут я сказал [эмиру]: «Да буду я вашей жертвой, вы не слушайтесь этого неблагодарного!». С этими словами мы закрыли за ним дверь. Все мы, присутствовавшие, покинули [гостиную эмира] и увидели [необычайную картину]: весь Регистан и Арк были полны студентами и подданными жителями высочайшего государства. Все кричали раздирающими душу громкими голосами, плач и стон повисли в воздухе. Одни взывали: «Увольте Мирзу Насруллу от должности вазира!» Другие кричали «Мирзу Мухиддина, негодника, сбросьте вниз с накара-хана!» 260[369]. Жители окрестных селений города [Бухары], узнав о том, что происходит с джадидами, стали собираться в большие толпы и спешить [в город], жаждя крови джадидов. В туманы Бухары были посланы люди 261[370].

Короче говоря, весь день до полуночи [возбужденный] народ не расходился с Регистана, от ворот высочайшего Арка, ожидая выхода оттуда консула и джадидов, чтобы при выходе их всех арестовать. И лишь после полуночи, перед рассветом, консул со своими помощниками и джадидами тайно были вывезены [из города] через Самаркандские ворота в сторону станции Каган.

В воскресенье для исправления всего совершившегося и ликвидации этой смуты студенты, улемы и подданные собрались [возле Арка]. Его величество /147/ поднялся в высочайший Арк. Скопление людей все более увеличивалось. Главный казий, раис и муфтий тоже поднимались [в Арк] и все собрались во дворе кошбеги. Со всех сторон прямо в лицо Мирзе Насрулле /133б/ сыпались грубые оскорбительные слова: «Все эти беспорядки возникли от тебя, всю эту смуту в народе заварил ты, даже давал ход джадидам!» С ответом на эти [упреки] людей выступал раис Бухары, Абдуссамад ходжа судур, и сказал: «Джадид — не богоотступник». Едва он успел сказать эти слова, как его схватили за шиворот, стащили с суфы вниз и стали избивать и скрутили ему руки. Но подоспевшие люди вазарат-панаха [Мирзы Насруллы] вырвали [раиса] из рук и доставили на балахану [двора кошбеги] и спрятали. Хотели побить и главного казия, но его удалось втолкнуть в гостиную кошбеги и там запереть. [Собравшихся] людей стали просить потихоньку и по-хорошему разойтись. А народ ничуть не подчинялся. В конце-концов главный казий и кошбеги выдали от своего имени бумагу, скрепив ее своими печатями. Но народ и этим не успокоился: «Пока эта бумага не будет скреплена еще и печатью его величества, мы не уйдем». Кошбеги удалился и принес скрепленную печатью его величества [бумагу] и отдал. Народ успокоился и спустился [из Арка].

В понедельник учащиеся медресе под влиянием некоторых порицаний и подстрекательств собрались на Регистане. Узнав об их сборище, кошбеги послал людей за главным казием, ахундом, учеными и муфтиями. Они прибыли. Мулла Мухаммад Шариф, главный казий, в пышный одежде прибыл на Регистан с большим числом своих слуг. И только он хотел подняться наверх [в Арк], как учащиеся из горных мест 262[371] стащили главного казия /134а/ с лошади и сильно избили 263[372], изорвав на нем чалму и одежду, сорвали с пальца бриллиантовый /148/ перстень, сняли пояс и хотели было его задушить. Но сбежавшиеся сверху [из Арка] удайчи его спасли — посадили главного казия в фаэтон и отправили домой. Подобную дерзость со стороны учащихся горцев сочли следствием подстрекательства со стороны отставленного с должности главного казия Муллы Бурханаддина. Ради спокойствия главного казия [его] отправили из города [Бухары] в сторону [станции] Каган, в имевшийся там чарбаг. Люди стали было успокаиваться. Однако джадиды, снова как и в понедельник, не отказались от своих идей и несправедливых поступков: их разговоры и пропаганда их идей на улицах и базарах стали еще больше. Все, слыша открыто такие речи, послали во все туманы извещения через [особых] людей. Все улемы, военачальники и студенты медресе собрались в Арке и единогласно стали кричать: «Пока Мирзу Насруллу кошбеги не снимут с поста вазира, мы отсюда не уйдем!» Его величество [эмир], любящий своих подданных, оказывая ласку своему народу, немедленно [Мирзу Насруллу] отстранил с поста вазира. Его имущество отобрали в пользу высочайшей казны, а его самого с семейством выслали в Каршинский вилайат, [поселив] в чарбаге Курганча