Тариф на друга - [4]

«Какую же огромную империю создал мой бывший сокурсник», – желчно отметил Владимир Игнатьевич. В зале собралось не меньше ста человек, и еще треть кресел пустовала. Через стол от Сазонова сидела Маша Трусова. Теперь все звали ее Марией Климентьевной и при встрече подобострастно улыбались. Веселый принял Трусову на работу несколько лет назад. Тогда это была одинокая, с двумя детьми, молодая запуганная и зажатая женщина, не лишенная, однако, скрытой привлекательности. Веселый дал ей приличную зарплату и относился с нарочитым уважением. Через год Машу было не узнать. Она превратилась в шикарную, знающую себе цену молодую даму. Еще через год Натан помог Маше открыть свою фирму. Теперь за столом сидела преуспевающая богатая деловая красавица. Став боссом, Мария Климентьевна говорила с Натаном как с равным, а с Сазоновым – с легкой снисходительностью. Маша явилась в купальнике, который можно было сразу и не заметить. Бросались в глаза лишь ее бриллианты. Несмотря на небольшой жирок, приобретенный за последнее время, Трусова была хороша. Сазонова давно мучил вопрос, спал ли Натан с Машей. Внешне их отношения выглядели вполне по-дружески, но Владимиру Игнатьевичу не хотелось верить в бескорыстие шефа.

За Трусовой торчала прямая, как жердь, супруга юриста Брагина. Сам юрист еще не вышел из раздевалки. Сазонов не помнил имени мадам Брагиной. Плоская и здоровенная супруга юриста его не слишком интересовала. Но Владимир Игнатьевич знал, что и Брагин обязан Натану Марковичу. Веселый спас жизнь его сыну, болевшему страшной неизлечимой болезнью, название которой Сазонов выговорить не умел. Натан выложил десять тысяч долларов за заморское лекарство, и мальчик остался жив. За мадам Брагиной скрывался маленький и юркий Станислав Ибрагимович Абасов. Его черные бегающие глазки быстро шарили по залу, в то время как он сам рассказывал что-то смешное на ухо долговязой блондинке, с которой и пришел на свадьбу. Сазонов как-то видел эту пару в офисе компании» РИСК». Станислав Ибрагимович едва доставал своей макушкой до плеча возлюбленной. Сазонов вспомнил, что ее зовут Лидой и что она манекенщица. Абасов с азербайджанцем Рахимом держал ломбард. Однажды Станислав Ибрагимович прогорел и сильно задолжал Рахиму. Крутой компаньон шутить не любил. Испробовав все средства добыть денег, Абасов как в последнюю инстанцию прибежал к Веселому. В директорском кабинете миниатюрный совладелец ломбарда бросился перед Натаном Марковичем на колени и стал плакать. Веселый ссудил ему денег под мизерные прценты. Сазонов тогда высказал свое полное несогласие с щедростью шефа и был прав. Долг Абасов гасил медленно и до сих пор оставался Натану должен. Но Натан только посмеивался.

– Абасов капитал спустил в отверстие между ног своей долговязой маникухи. Такое благородство маленького мужчины надо поощрять. – Ответил своему заместителю Веселый и попросил этой темы больше не касаться.

Наконец обе стеклянные двери распахнулись, и в зал ввалилась целая ватага молодежи. В центре компании Сазонов увидел своего сына с невестой. Молодые люди, громко смеясь, вместо того чтобы сесть за стол, прыгнули в бассейн и стали там дурачиться. Гости, на которых полетели брызги, натянуто улыбались. Зато молодежь визжала, гоготала и пребывала в полном восторге. Только полненький директор фонда и маленький Абасов захлопали в ладоши и громко заорали «Горько!» Оркестр на своем плоту, покачиваясь от волн, созданных резвящяйся молодежью, заиграл марш Мендельсона. Понемногу и гости оживились. Сазонов смотрел, как его Костя в воде обнимает и целует почти обнаженную Лику и подумал, что был бы вовсе не прочь оказаться на месте сына. Невольно мрачные мысли отступили, и Владимир Игнатьевич улыбнулся. Но улыбка его мгновенно погасла, когда он увидел супругу в «венгерском» купальнике. Инна Николаевна быстро отыскала глазами Сазонова, недовольно отметила соседство молодой рыжеволосой красавицы и, решительно покачивая богатырскими бедрами, направилась к мужу.

– Твоя Анюта как всегда тута. – Срифмовала Инна Николаевна, с трудом втискивая свои прелести в пространство между столом и креслом.

– Может быть. – Стараясь сохранять безразличие, ответил Владимир Игнатьевич.

– Что значит «может быть»? Вон она сидит в том конце. Я не слепая. – Раздраженно уличила мужа мадам Сазонова и недовольно покосилась на молодую рыжеволосую соседку.

– Позволь тебе представить очаровательную пару. – Поспешил Владимир Игнатьевич: – Этот молодой человек, не больше не меньше, как директор фонда «Развитие», а рядом со мной – его прелестная супруга.

– Очень приятно. – Ответила Инна Николаевна и создала на лице нечто вроде улыбки: – Почему нет Кости? Что это за свадьба без жениха и невесты?

– Как нет? Разьве ты не видишь, что ребята плавают? – Ответил Сазонов и указал жене на бассейн. Инна Николаевна углядела сына и в первый раз ее лицо выразило искреннюю радость.

– Костенька… – Восторженно произнесла растроганная мать. Остальные купальщики, включая невесту сына, ее не волновали. Наконец, молодые наплавались, отстояли на бортике бассейна перед камерами и фотоапаратами и пошли к столу. Владимир Игнатьевич с розами поднялся навстречу.