Тарат Зурбин - [34]

Майруми, которые и раньше никогда не проявляли никаких эмоций, и на этот раз остались невозмутимыми, хотя я надеялся, что мои излияния заставят их хотя бы слегка пошевелиться. Однако, они просто промолчали, а Рифальк, слегка кивнув головой, как всегда спокойно и бесстрастно задал мне очередной вопрос, совершенно не относящийся к теме моих высказываний. Едва начав слушать мой ответ, он, вдруг, прервал меня жестом и наша встреча на этом закончилась. Мне не оставалось ничего делать, как возвратиться на космояхту, принадлежащую нашему институту и возвратиться на Интайр.

Спустя полтораста лет я снова получил приглашение, на этот раз со мной хотел встретиться Гудэра, тот самый майрум, с которого все началось. Это была моя последняя встреча с майруми, но я понял это лишь пятьдесят или шестьдесят лет спустя, когда мне стало известно, что этот народ перестал контактировать с кем-либо вообще. Только тогда ко мне пришло понимание особой значимости моей последней встречи с Рифальком и впервые я задумался о том, что, возможно, тогда я видел весь народ планеты Майрум. Не скажу что мне так уж остро не хватало моих встреч с майруми, наоборот, я стал чувствовать себя более раскрепощенно и свободно, но всегда помнил то беспокойство, которое меня охватывало, когда кто-либо из них ставил передо мной задачу.

Впоследствии я приложил очень много усилий к тому, чтобы научиться самому задавать себе такие вопросы и ставить перед собой самые сложные задачи, постарался расширить для себя горизонты непознанного и всегда чувствовать себя в науке новичком. В какой-то мере мне это удалось и поэтому даже теперь, когда я прожил невероятно долгую жизнь, наполненную множеством событий, и неизвестно чего во мне больше, того старого ученого Эмиила Бор Заана, молодого цыганского парня Эмиля Лотяну или невесть какого числа Идущих, я по прежнему чувствую себя все тем же шестнадцатилетним мальчишкой, каким я поступил в университет "Айлас-Джари", записавшись сразу на шесть факультетов и к тому же напропалую ухлестывающим за каждой девчонкой, которая только подмигнула мне из озорства.

Наш институт по праву и по вполне понятным причинам считался самым закрытым научно-исследовательским заведением Интайра, а после того как мы вернулись с Удинахи, его деятельность и вовсе стала абсолютно секретной. Верховный Совет принял решение полностью блокировать все подходы к Удинахе и туда была направлена целая флотилия военных космических кораблей. К моему докладу прислушались все три главных администратора Интайра и было решено создать на этой планете несколько сотен автоматических станций наблюдения, которые должны были фиксировать все изменения, происходящие в этом мире. Ни о каких исследовательских работах речи не шло, мои доводы о возможности создания монстров в качестве суперсолдат были восприняты очень серьезно.

При всем том, что вокруг звездной системы Линнис в спешном порядке разместили целых полтора десятка боевых спутников, на наши работы с гафтарие не был наложен запрет, хотя нам было категорически запрещено проводить их за пределами лабораторий, находящихся на борту "Ксириза". Не скажу что главная научная администрация была обрадована моими идеями, но уже одно то, что я начал работу под влиянием Майрума, который возложил на Интайр ответственность за судьбу Удинахи, развязывало мне руки. Обстановка секретности отнюдь не мешала ни мне, ни моим сотрудникам. В конце концов кое-какие наши разработки становились достоянием гласности и этого вполне хватало на то, чтобы удовлетворить тщеславие некоторых, наиболее молодых, сотрудников.

Работа над созданием крулосов, которая поначалу показалась нам такой простой и легкой, что все мы уже радостно потирали руки в предвкушении серьезного прорыва, затягивалась. Порой, мне казалось что все бесполезно и мы никогда не сможем разобраться до конца как были устроены эти желеобразные, полупрозрачные комки. Прошло не менее трехсот лет непрерывных исследований и упорного труда, пока мы, наконец-то, окончательно поняли, что они из себя представляют эти самые гафтарие, а поняв, возликовали.

Гафтарие, при всем своем незамысловатом внешнем виде и кажущейся простоте, на самом деле представляли из себя очень сложно устроенное существо. Исследуя образцы более высокоразвитых животных Удинахи, мы с самого начала обнаружили, что гафтарие, по своему строению, практически аналогичны их нервной ткани, но при этом существа, которые очень походили по структуре клеток на мозг псевдолягушки, скорее напоминали по строению простейшие организмы, но в некоторых случаях вели себя так, словно они были куда более развитыми животными, чем те, на чей мозг они походили. В сложной обстановке, когда им угрожала опасность, они могли совершать вполне осмысленные действия. Однако, самым главным являлось то, что гафтарие могли, в зависимости от обстановки, изменять структуру своих тканей.

В нормальных условиях, когда гафтрие находились в густой жиже ила, переполненной планктоном и чувствовали рядом локоть товарища, они передвигались не спеша, изредка совершая телом быстрые волнообразные движения. Если эти существа оказывались в более жидкой среде и планктона в ней было мало, то они немедленно выпускали множество ложноножек и двигались с завидной скоростью. До тех пор пока в жидкости присутствовал самый минимум растворенной в ней почвы и микроскопических гафтарие, составляющие планктон, более крупные особи не меняли своей сути.