Тапки для Зайки, или Как правильно разозлить Медведя - [13]

− Славочка, ну откуда же мне знать? — пожал я плечами, обходя вокруг наш диванчик. — Я у себя спал. А вот если бы с тобой, как положено нормальной паре, никто бы тебя в лесок не отвёз. А ты никому постороннему ключи от квартиры не давал?

− Кроме тебя, любимый, никому. К счастью, на берегу речки повстречал я двух рыбаков. Вот они и согласились подвезти меня домой. Правда, пришлось попариться почти до обеда, пока они не решили домой возвращаться. А в костюмчике-то жарко, Димочка. У меня едва яйца не сварились.

− А чем ты с ними рассчитался? Надеюсь, не натурой? А то я обижусь!

− Конечно, нет! — оскалился Слава, одним движением перепрыгнув через спинку дивана и поймав меня за талию. Он сдёрнул с меня полотенце, забросил меня на плечо, от души влепил по заднице и гаркнул: − Зайка моя, думаешь, я не узнал тараканьи усики твоего приятеля? А второй кто? Тоже дружок? Натурой за мой утренний променад ты у меня сейчас рассчитываться будешь!

− А как же свидание? — поинтересовался, пытаясь не заржать. — У нас же ещё и до второго не дошло.

− Я тебе сейчас экстерном устрою и второе, и третье, и… Ты у меня отгул завтра на работе запросишь, − многозначительно пообещал мне Слава.

− Эй! Мне нельзя отгул, у меня новая работа, − попытался возмутиться я, приземляясь на широкую кровать.

− Ничего. У нас сосед снизу врач, он тебе справочку организует.

− Интересно, что он в ней напишет? — хихикнул я, наблюдая, как Слава вытаскивает из своего тёмно-синего халата пояс. А зачем? — Может, не надо?

− Надо, Федя, надо, − Славка ловко поймал уползающего с кровати меня за ногу и перевернул на живот, сноровисто связав кисти рук и закрепив концы пояса на резном изголовье кровати.

Славка провёл своей большой ладонью по моей попе и… пару раз я таки огрёб за свою шуточку. Зато потом меня туда поцеловали, потом погладили, потом дорожка жарких поцелуев протянулась до самого моего затылка, и большое Славкино тело накрыло меня полностью, вырвав из груди довольный сладкий стон. Он усмехнулся, и просунул руки под меня, нащупал пальцами мои ставшие слишком чувствительными соски и слегка сжал, одновременно с этим прикусив мочку уха. Я быстро задышал, и попытался потереться о Славкино плечо головой. Как же мне хотелось прикоснуться к нему руками. Потрогать, погладить, приласкать, ощущая эту спокойную силу, этот жаркий огонь, бегущий по его венам. А Слава, прекрасно чувствуя мои желания, только усмехнулся мне в шею, согрел дыханием кожу и отстранился. По телу тут же пробежал лёгкий холодок, а я чуть не взвыл от разочарования. Этот гад решил меня опять продинамить?

− Раздвинь ноги, Дима, − послышался позади родной голос, и кровать просела под весом его тела, а у меня отлегло от сердца. Я выполнил просьбу и сразу почувствовал пальцы возле своего отверстия. Затем тихий смешок. — Какой же ты, хитрюга, Димка.

− Пришлось брать инициативу в свои руки, а то с твоими свиданиями я чуть руки до мозолей не стёр, − проворчал я в подушку. — Развяжи меня, Слав? Я хочу к тебе прикасаться.

− Развяжу. Позже, − пообещал он, нависая надо мной. Влажное касание головки, лёгкий толчок, медленное плавное скольжение, небольшой дискомфорт и… непередаваемое чувство наполненности. Наконец!

Можно болтать по телефону ночи напролёт, строчить друг другу смс, ходить в рестораны и клубы, но без вот такого полного единения никогда не будешь уверен, что нужен. В такой миг ты беззащитен, открыт, готов принимать и отдавать. В такой миг легко почувствовать фальшь. Обычный трах, чтобы ни говорили, всегда можно отличить от занятий любовью, когда в процессе участвует не только тело, но и душа. А её не обманешь. Человек может позволить обмануть свою железную логику, трезвый разум. Душу обмануть нельзя, её можно не захотеть услышать. Когда Слава двигался во мне, крепко обнимал, нежно целовал мою кожу, я понимал сердцем, что он действительно меня любит. Проникновения становились всё более быстрыми, я задыхался от разгорающегося во мне пожара.

Мне неистово хотелось обнять Славку руками, оплести ногами, почувствовать его ещё глубже в себе. Словно услышав мои мысли, он легко развязал узел, удерживающий мои руки, вышел из меня и позволил перевернуться на спину. Провёл несколько раз ладонями по моим рукам, разгоняя кровь. Я притянул его лицо к себе, касаясь губами взмокшего лба, густых тёмных бровей, прямого носа, упрямых и родных губ. Вот на них я и застрял, не желая оторваться. Руки Славы, приподняли мои ноги и легко забросили на его плечи, и вновь его проникновение вырвало из меня протяжный сладкий стон. Он заставлял моё тело звенеть и петь эмоциями, как скрипач-виртуоз заставляет петь скрипку известного старинного мастера. Он заставил меня кончить, выгибаясь и почти крича. Такого со мной никогда не было, хотя я никого раньше настолько сильно и не желал, как Славку. И, наверное, не любил по-настоящему. Он был единственным, кто всегда, с четырнадцати лет был в моём сердце. Глубоко спрятанный, как самое ценное сокровище. Тогда это была детская влюблённость и восхищение, теперь это пробудилось и переросло в настоящее зрелое чувство. И как же хорошо, что оно было взаимным. Я улыбался как счастливый идиот, наверное, чувствуя, как кончает Слава, растекаясь горячим потоком глубоко внутри меня.